Оперативный простор

Я вышел из трамвая на пару остановок раньше, чтобы пройтись. Иногда лучше всего думается на ходу. А мне надо было основательно подумать.

Вот только чем ближе я был к Катиному дому, тем яснее понимал, что итогом всех размышлений является пшик, ноль без палочки.

Скрепя сердце, поднялся на нужный этаж, надавил на кнопку звонка.

Открыла осунувшаяся Катя.

– Жора, – она ткнулась носом мне в грудь.

– Ты… ты где был всю ночь?

– Там же, где, наверное, была и ты – сидел в камере, – признался я.

– Меня отпустили, причём быстро. Самбур мне не поверил, – печально сказала сестра.

– Я знаю – мы разговаривали. Зачем ты оговорила себя, Катя?

– Я хотела ему помочь, дать передышку, чтобы его не трогали, пока ты ищешь убийцу. Но меня сразу раскусили. Я, наверное, ни на один из вопросов не ответила правильно, – грустно улыбнулась сестра.

– Пожалуйста, больше так не поступай, тебя могли привлечь к ответственности за дачу ложных показаний, – попросил я.

– Больше не буду, – пообещала она.

Внезапно Катя нахмурилась.

– Стой, ты сказал, что был этой ночью в камере? Тебя арестовали? За что?

– Да всё в порядке. Маленькое недоразумение. Милиция быстро во всём разобралась, и меня отпустили.

– Этот арест… Он как-то связан с делом Саши.

– Связан, – подтвердил я.

– Бедненький! – участливо произнесла сестра. – Прости меня за то, что тебе так достаётся из-за нас…

– Тебе не за что извиняться передо мной. Катя, мне надо кое-что тебе сказать, – я набрался сил, чтобы сообщить сестре страшное известие, но тут выражение Катиного лица изменилось, она словно позеленела.

Она вдруг схватилась за рот и убежала в уборную.

Оттуда до меня донеслись характерные звуки, когда человека тошнит.

Я обеспокоенно замер у закрытых дверей – сестре было плохо, её словно выворачивало наизнанку.

Немного погодя, щёлкнул запор, Катя вышла.

Она была бледной, как простыня, и пошатывалась.

– Катя, что с тобой? Да на тебе лица нет!

– Ничего страшного, – пробормотала она.

– Какое там – ничего страшного! Ты отравилась? Тебе в камере подсунули какую-то гадость? – забеспокоился я.

– Братишка, не паникуй, – слабо улыбнулась она. – Со мной всё в порядке.

– Вижу я это твоё в порядке! – в сердцах воскликнул я. – Хочешь, я сбегаю за врачом – пусть он тебя посмотрит, выпишет лекарства… За деньги не беспокойся – любую сумму найдём.

– Не надо врача, – тихо сказала она. – У меня всё в порядке. Так и должно быть для женщины в моей ситуации.

Она лукаво улыбнулась, и тут до меня дошло.

– Катя, ты… – чуть не закричал я.

Сестра кивнула.

– Да, я в положении. Жду ребёночка. Знаешь, я для себя сразу решила, как только узнала, что беременна: если будет мальчик, назову его в честь тебя – Георгием. Ты ведь не против? – Не против, – ошарашенно пробормотал я.

Стало душно, хотелось выбежать на улицу, сунуть голову в холодную воду. Как… как теперь быть! Сестре и без того досталось, а сейчас, когда она в положении – какую боль и муку принесёт моё известие, как это отразится на будущем здоровье ребёнка!

– Тогда договорились. Да, ты что_то хотел сказать, прежде чем мне стало худо. Теперь я пришла в себя и готова слушать, – вскинула подбородок сестра.

Глава 29

Я слегка замешкался, всё ещё не понимая, какую линию поведения предпринять, что и как сказать Кате. И в каком-то порыве отчаяния решил, что пока промолчу о том, где сейчас находится Катин муж.

Я конфузливо, словно пойманный с поличным, улыбнулся.

– А ты точно в состоянии разговаривать?

– Я же сказала, что мне стало лучше. Что тебя интересует, братец?

– Да так… я хотел с тобой немного поговорить о Зинаиде Хвылиной, – промямлил я.

– О Зинаиде, – Катя помрачнела. – Что ты хочешь знать, Жора?

– Желательно всё. Тебе ведь говорили, что это она дала показания против Александра?

Катя кивнула.

– У меня есть все основания полагать, что она соврала. Теперь я хочу понять, почему.

– Но ведь можно пойти и узнать у самой Зины, – удивилась Катя.

– Если бы всё было так просто, – пробормотал я.

– Что? – вскинулась Катя.

– Ничего, мысли вслух, – пояснил я, решив, что умолчу и об её странной смерти. – Просто думаю, что она настолько завралась, что вряд ли расколется. Для неё это слишком опасно.

– Давай я накормлю тебя ужином, а потом мы поговорим о Зинаиде. Предупреждаю: мы не были близки, так что многого я тебе сказать не могу, – предложила сестра.

– Хорошо, – легко согласился я. – Ужин был бы весьма кстати.

– Тогда подожди немного, я разогрею.

После того, как я расправился с ужином, Катя помыла посуду, убрала её и села рядом со мной. У неё был такой милый и беззаботный вид, что меня снова кольнул острый приступ угрызения совести и страха за её будущее. Оба этих чувства вступили в схватку между собой. Внутри меня словно проворачивали зазубренный кол.

Я снова понял, что очень-очень люблю сестру и не смогу причинить ей боль.

Ещё час назад выложил бы ей всё как на духу, а сейчас просто не мог.

Рано или поздно правда всплывёт, я превращусь в глазах Кати в лжеца и подонка, но я решил поставить на карту всё, что у меня есть, и победить, пусть даже не понимая, как я это сделаю.

– Катя, огромное спасибо за вкусный ужин!