Оперативный простор

– Ну, пока я узнал практически всё, кроме одного: были ли у Зинаиды Хвылиной подруги?

Катя задумалась.

– Ну… из наших она более-менее общалась с женой начальника военшколы Елизаветой. Не уверена, что их отношения можно было назвать дружбой, но я видела несколько раз, как они о чём-то шептались между собой.

– Значит, Елизавета Слыщёва может знать о ней больше других, – задумался я.

– Тебе обязательно стоит с ней переговорить. Кстати, она тоже работает в военшколе, как и её муж.

Я кивнул. Теперь ясно, почему Елизавета довольно быстро оказалась в кабинете Слыщёва в день моего появления в военшколе. Должно быть, Тарас специально сбегал за ней, чтобы она привела пьяного мужа в порядок.

– Ты знаешь адрес Слыщёвых? – спросил я.

– На память нет, но у меня где-то был записан.

Покопавшись в шкатулках, Катя извлекла на свет божий тетрадку и, полистав, нашла нужную запись.

– Вот. Но к ним раньше шести вечера нет смысла соваться, они весь день на работе, как и Саша, – не выдержав, сестра всхлипнула.

– Ну вот, опять глаза на мокром месте! – шутливо сказал я. – Не переживай, всё разрешится.

Я не мог заснуть всю ночь, ворочался в постели до утра, прокручивая варианты возможных действий. Вариантов не оставалось. Кроме одного…

После завтрака я попрощался с Катей и поехал в больницу, в которую увезли раненого чекиста Маркуса. Теперь многое зависело от того, допустят ли меня к нему и в правильном ли направлении шёл ход моих мыслей.

Как выяснилось, из места пребывания Маркуса секрета не делалось. Стоило мне лишь показать удостоверение, как постовая медсестра сообщила отделение и палату, в которой его лечили.

– Как вообще самочувствие товарища Маркуса? Можно ли его увидеть?

– Доктор разрешил навещать больного и передавать передачи, – сказала медсестра.

Поблагодарив её и накинув на плечи застиранный белый халат, я отправился искать палату.

В коридоре столкнулся с идущим навстречу чекистом Шмаковым.

– Что, тоже кого-то навещаете? – спросил он после короткого рукопожатия.

– Да вот, к товарищу Маркусу собрался. Должен же я узнать, как у него обстоят дела, – не стал юлить я.

– И правильно, а то совсем заскучал без работы наш товарищ Маркус. Хоть настроение ему поднимите – устал он без свежих лиц.

– Знакомая история, – усмехнулся я. – Ну, а как с ранением?

– Тьфу-тьфу-тьфу! К счастью, всё хорошо, пошёл на поправку. Я как раз от него. Обещают через недельку выписать, – сообщил Шмаков.

Мы ещё раз пожали друг другу руки и разошлись.

Чекист лежал на кровати и читал газету. Когда я зашёл, он отложил её в сторону.

– Быстров… Какими судьбами?

– Доброго вам здоровья, товарищ Маркус. Да вот, проведать пришёл.

Латыш покачал головой.

– Ну-ну… Ты это кому другому заливай, не мне. По делу ведь, да?

Я покосился на двух соседей Маркуса, занятых игрой в шахматы. Он понял мой намёк и тихо попросил:

– Мужики, сходите воздухом подыщите, ладно.

Когда в палате остались лишь мы двое, латыш сказал:

– Выкладывай, с чем пришёл.

Я присел на табурет возле его кровати.

– Товарищ Маркус, вы ведь в курсе, что муж моей сестры – Александр Быстров, работал в той самой военшколе, в которой выявили контрреволюционный заговор.

– Быстро же новости распространяются, – хмыкнул чекист. – Можно подумать, что это не Петроград, а большая деревня. Само собой, о твоём родственнике я в курсе. Если ты переживаешь за себя и твою сестру, можешь успокоиться – к вам у меня вопросов нет.

– Приятно слышать, товарищ Маркус, но я к вам по поводу Александра.

– У меня был Шмаков – вы с ним должны были столкнуться в коридоре: так он сказал, что ваш родственник подозревается в совершении убийства. Но у нас появилась информация, что Александр Быстров также замешан в контрреволюционном заговоре.

– Товарищ Маркус, готов вас заверить – Александр отказался в нём участвовать.

Глаза чекиста удивлённо округлились.

– Вы так безапелляционно заявляете об этом… Откуда вам это известно? Быстров продолжает молчать, даже у нас, на Гороховой, его не разговорили. Конечно, пока, но придётся попотеть – так сказал Шмаков, а я склонен ему верить.

– Мне об этом сказал Птахин.

– Ныне покойный, – улыбнулся собеседник. – Интересно, когда же это произошло?

– Перед самой смертью. Птахин признался, что пытался привлечь Александра на свою сторону, но тот отказался.

– Допустим, – мрачно произнёс чекист.

– Но почему ваш родственник молчит по сию пору?

– Он дал слово офицера, что никому не расскажет.

– Идиот, – фыркнул Маркус. – Он что – не понимает, чем ему грозит эта игра в молчанку?

– Понимает, конечно, но сейчас он находится в такой ситуации, что всё против него. И даже если Александр нарушит обещание, это ведь его не спасёт.

– Враги советской власти будут наказаны. Это аксиома! – не терпящим возражения тоном изрёк Маркус.

– Александр – не враг. Он просто запутавшийся человек. Дайте ему шанс, поверьте, что всему виной его благородство. Или то, что он принимает за благородство, – сказал я.