Оперативный псевдоним «Ландыш»

— Напишите название всех известных вам немецких городов. Мы обсудим те из них, где я бывал.

«Давно бы так», — подумала Оля, но промолчала: в этот момент она поняла, что уедет через пару часов.

— И еще я хотел бы попросить вас. Если вы когда-нибудь попадете на мою многострадальную родину, ну, вдруг, дайте, пожалуйста, объявление в воскресную берлинскую газету.

— Какое? — с готовностью отозвалась Оля.

— Продам одноствольное охотничье ружье в хорошем состоянии. Для абонентского ящика 246.

— Продам… — повторила Оля.

— Именно так. Моя жена будет знать, что я жив и здоров.

— Вы всех об этом просите? — наивно спросила Оля.

— Да, — кротко ответил профессор. — Надеюсь, что моя дорогая женушка не так сильно волнуется за меня.

— А почему вы не попросите руководство связаться с ней? Или перевезти ее сюда? — удивилась Оля.

— Я буду слишком уязвим. Вернемся к заданию…

Ближе к ночи за Олей приехали.

— Забудь всех, кого ты видела на базе, — это было первое, что она услышала в машине, усаживаясь на заднее сиденье рядом с незнакомцем. — Завтра утром начнем работать. Машину водишь?

— Да. В городе не пробовала.

— Садись за руль. Дорога пустая.

Через пару километров эксперимент прекратили.

— Ты, наверное, танк водила на полигоне, — ворчал мужчина. — Ладно. Доработаем.

Квартира, в которую поселили Олю, находилась в самом центре Москвы.

— Выход запрещен. На лестнице дежурят наши люди. Телефоном пользоваться нельзя. Располагайся. У нас есть ключи от квартиры. Если кто-то позвонит в дверь, не открывай. Пока все.

Через пару дней Оля сообразила, что весь подъезд занят ей подобными. Потому-то и дежурят на лестнице два товарища. И закрывается подъезд на ночь.

Поздно вечером Оля водила машину с инструктором по улицам Москвы. На рассвете каталась на велосипеде.

— Не бойся. У них там хорошие дамские велики. Главное, держи равновесие и следи за юбкой, — учил мужчина средних лет. — Продукты и детишек возят впереди.

Однажды днем дверь открыл незнакомый мужчина.

— Здравствуй, Оля. Я — Дербент. Будем знакомы.

— Э-э… В каком смысле — Дербент? — уточнила Оля.

— Ты с этого дня — Ландыш. Это твой оперативный псевдоним, и позывной, и пароль для связи.

— Я поняла.

— Вот и хорошо. Тебе скоро предстоит командировка за границу, — продолжил мужчина, присаживаясь на диван и знаком разрешая Оле сесть на стул напротив себя.

— Уже? — ахнула девушка.

— Тебе повезло: поедешь легально, по настоящим документам. Суть задания узнаешь по дороге. Я не в курсе. Мне важно, чтобы ты посмотрела на тамошнюю жизнь, примерилась, так сказать. Это, кстати, редкая удача. Через месяц-полтора вернешься, и мы начнем работать…Определим твой профиль деятельности.

Оля молчала.

— Keine Antwort ist auch eine Antwort[7], — констатировал Дербент.

Через два дня Оля ехала в поезде вместе с симпатичной парой из посольства в Берлине: Ангелиной Васильевной и Дмитрием Трофимовичем. Оле прикрепили накладную косу. Она ехала в двухместном купе с женщиной. Днем у них сидел Дмитрий Трофимович.

— У тебя, Оля, есть возможность присмотреться. Паспорт у тебя дипломатический. Так что ни те ни другие трогать не будут, — утешала ее женщина.

— Не забывай, — продолжал мысль жены Дмитрий Трофимович. — Ты едешь работать секретаршей. Языка толком не знаешь. Все время смотри то на меня, то на жену. И ничему не удивляйся. Внешне, я имею в виду.

— Да. Хорошо, — лепетала Оля.

— Я тебя одену по-человечески, и ты поедешь дальше. В посольстве будешь жить у нас. И не высовывайся. Чем меньше людей тебя видят, тем тебе же лучше.

— Да, — снова кивала головой Оля. — А куда…

— Обсудим на месте. Сейчас не время.

Белоруссию проехали ночью. Днем в Бресте выходили на вокзал, пока меняли колеса.

— А почему у нас такая нестыковка с Европой? — спрашивала Оля, недоумевая.

— Стратегический маневр, детка, — дипломат откровенно смеялся. — Надежда, что ИМ будет трудно.

ОНИ — это Оля уже поняла, это немцы.

— Именно немцы, детка, — сто раз повторили Ангелина Васильевна и Дмитрий Трофимович. — Фашисты — это плохо. Немцы — это корректно и грамотно. Никогда не ошибайся.

Советские пограничники с огромной собакой бодро пробежали по вагону. К ним в купе заглянули на мгновение.

— Помощь нужна? — спросил офицер. — Всего доброго!

— Имей в виду, Оля, — объясняла Ангелина Васильевна, — мы разные ведомства. Помощь они тебе оказывать не будут. Только самую примитивную — бинт и вата. Но всегда делаем вид, что «дружим». По закону нас никто досматривать не имеет права. Только если собака след возьмет.

— И что тогда? — Оля слушала, затаив дыхание.

— Наши просто спросят, что это вы такое «вкусное» везете, и напишут в докладной своему начальству. А они пропустят, но устроят каверзу по дороге. Поэтому надо быть начеку. И еще. Купе нельзя оставлять. Могут подбросить что-нибудь: листовки, письма, оружие. Что угодно. А потом полетят ноты и будут разборки. И нас как минимум больше не выпустят из Союза. А то и из партии погонят.

— Жуть какая!

— Да. Не говори. Но мы привыкли. Теперь поляки. Эти не очень страшны, но злы на нас. Не обращай внимания.