Оперативный псевдоним «Ландыш»

В большинстве пивных существует негласное правило: мужчинам за пользование туалетом надо заказать кружку пива. Женщин пускают бесплатно.

— Сегодня я не пущу ее по нужде, а завтра она не отпустит ко мне своего мужа, — смеялись между собой владельцы пивных.

В маленьком приграничном городке, куда вернулся Миша, было много пивных. Иногда он заходил в одну из них — самую, по его мнению, дешевую. Деньги у него давно кончились. И Миша по дешевке продавал с себя одежду. Слежку за собой он обнаружил, только когда какая-то фрау выбросилась из окна. Он даже не понял, что это имело к нему прямое отношение. Но после два мужика неотступно начали ходить за ним. Оторваться от них ему не удавалось. Он заходил в проходной двор, но один из них уже шел ему навстречу. Он прятался в магазинах, кинотеатрах — все было безрезультатно. Миша приехал в этот городок, потому что отсюда начал свою неудавшуюся миссию. Он уже тысячу раз проклял свою глупую доверчивость. Его так ловко «обработали» в институте, что, только подписывая документы, он до конца понял, во что ввязался.

Язык он знал с детства — его бабка по матери была из прибалтийских немцев. Он и в Германию въехал как репатриант. И всего-то надо было встретиться с каким-то дядькой и забрать у него какие-то бумаги, после чего вернуться на исходную точку. Что проще? Но с самого начала все пошло не так. Теперь у Миши оставалась смутная надежда, что когда-нибудь эти «топтуны» отвяжутся и он начнет искать родственников бабушки, чей адрес — такой же относительный, как и их настоящая фамилия, — он помнил с детства.

В пивную Михаил пришел к вечеру. Запах колбасы и сосисок сводил его с ума. Есть на улице было дешевле, но горчица, которой щедро поливали сосиску, могла испачкать пальто, под которым уже ничего, кроме рубашки и брюк, не было. Перед ним поставили дымящийся боквурст, и какой-то добряк прислал ему огромную кружку пива.

— Господин отмечает рождение сына, — сообщил сосед. — Выпей за здоровье нового солдата.

— Прозит, — тихо сказал Миша и жадно припал к кружке.

— Эй, старина, налей ему еще, — крикнул добряк-папаша. — Он сосет пиво, как мой сынок мамкину сиську.

Все вокруг расхохотались. После второй огромной кружки Мише захотелось «отлить», и он пошел, пошатываясь, вниз по ступенькам, сжимая в руке жетон, заменяющий монету. Соглядатаи курили у входа в пивную.

«Стоят, суки, ждут меня…»

Оля вошла в туалет, как только Миша появился в пивной. Штерн помог девушке залезть на высокий подоконник и прикрыл ее занавеской. Это он щедро угощал всю пивную.

— Мужики иногда вытирают руки занавеской, но до тебя не достанут. Попробуй открыть окно изнутри — мне кажется, ты в него влезешь. Я спущусь вслед за Лосем. Как ты?

— Все хорошо.

Несколько грузных мужчин зашли по «своим делам», некоторые даже не включали свет, и чертыхались, когда горячая струя обдавала им ноги. Один действительно вытер руки о занавеску…

И наконец зашел Миша, запер двери, несколько раз проверил — достаточно ли крепко?

Только когда он застегнул брюки, Оля подала голос.

— Привет, Миша!

— Кто здесь? — прошептал по-русски Лось.

— Привет тебе от профессора, Миша, — негромко по-немецки проговорила Оля.

— Я, я… не понял…

— Говори по-немецки. Ружье продал? Хорошо заплатили? — продолжала спрашивать Оля, не высовываясь из укрытия.

Только тут Миша понял, откуда идет голос, и одним взмахом распахнул занавеску.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, путая немецкие и русские слова.

— Тебя жду, — спокойно ответила Оля. — Так что? Продал ружье?

— Я только дал объявление и отправил открытку. Что такого?

— Не ной! Где бумаги? — зашипела Оля.

— У меня. Они у меня в гостинице. Пойдем, я их тебе отдам…

У Миши прорезался голос.

«Девчонка, — подумал он. — Я отдам ее им, а сам убегу». Он вспомнил Олю — странную первокурсницу из своего института.

— Давай руку, я помогу, — строго сказал он, протягивая к ней руки.

— Ты иди, Миша. Я пойду за тобой, — спокойно сказала Оля.

Михаил выскочил из туалета и бросился по лестнице вверх, но споткнулся и упал, больно ударившись головой.

— Парень хватил лишнего. Пусть посидит у окна, — было последнее, что он услышал в этой жизни.

Оля открыла низкое окошко и с трудом пролезла через него. Она оказалась во дворе, где спряталась за пустыми ящиками и бочонками. Через пять минут за ней пришел Штерн. Они вышли из двора на пустынную улицу, прошли квартал до машины. Только тогда Оля перевела дух.

— Тебе надо на время исчезнуть, — спокойно сказал Штерн. — Поезжай к Густаву. У него тебе будет безопаснее. Я ему отправлю телеграмму.

— Мой чемодан? Сумочка? — уточнила Оля, которую начало трясти от запоздалого страха.

— На заднем сиденье. В сумке деньги. Поедешь как обычно, только из другого города.

— Хорошо.

— Через неделю, максимум через десять дней, тебе придет телеграмма от твоего так называемого «дяди». Доедешь до Берлина в тот же день. Поняла? В тот же день. В привокзальном ресторане к тебе подойдет агент.

— Пароль? — деловито спросила Оля.

— Ты уже его видела, он тебя тоже. Поступишь в его распоряжение.

У Оли упало сердце: призрак Москвы таял в воздухе.