Операция «Альфа»

Заминка после слов «ни одного псионика» была микроскопической, но от внимания Пахомова она не ускользнула. Он бросил острый взгляд на Ладыгина:

– Я чувствую недосказанность. Псионика нет, но… Давайте уже заканчивайте. Вы ведь прихватили с собой маленький холодильничек с несколькими порциями крови Измененных, так? И сдается мне, что среди них имеется кровь псионика, верно?

В глазах директора АПБР мимолетной тенью мелькнула досада.

– Даже если так, она мало нам поможет: ваши сувайворские способности только зарождаются, и организм может не выдержать крови третьего вида Измененных. Вводить ее мне бесполезно – в обычном человеке особый талант от этой крови будет развиваться намного медленнее.

– А я все же рискну вколоть себе третью дозу.

– Лотерея. Пятьдесят на пятьдесят. То, что вы задумали, – фактически игра в русскую рулетку с половиной патронов в барабане.

– Меня такие шансы устраивают.

– А меня нет! – уперся Ладыгин. – Вы даже не представляете, насколько вы сейчас ценный кадр для страны со всем вашим арсеналом возможностей. Вы слишком многое ставите на карту в игре по далеко не максимальным ставкам. Поймите, главная партия еще впереди, и вы не можете себе позволить выбыть уже сейчас. Вы не частное лицо и на этом посту не принадлежите одному лишь себе.

Министр обороны на несколько секунд задумался.

– А катализатор?

У директора АПБР аж глаз дернулся.

– Что катализатор?

– Его вы с собой прихватили? Он усилит мои способности.

– И повысит риск.

– Так прихватили или нет?

– Да, он у меня с собой, – скрипнув зубами, признался Ладыгин. – Но… – Он оборвал фразу на полуслове, поймав стальной взгляд Пахомова. Его плечи удрученно опустились. – Только вы ведь уже все решили, да?

– Точно, – кивнул Вадим Юрьевич. – И будет лучше, если вы не будете ставить мне палки в колеса, а поддержите: шансы выйти из этой передряги с победой у нас резко возрастут. Решайтесь, Дмитрий Владимирович, – время дорого. Организму еще нужно принять кровь и катализатор до того, как это даст хоть какой-нибудь эффект. Ну да не мне вам рассказывать.

Пахомов не применял свой особый голос, да и бесполезно это было при пси-блокираторе-то, но речь его, горящие глаза и мимика сами по себе несли такой заряд убеждения, что Ладыгина проняло.

– Черт с вами! – наконец произнес он. – Думаю, что пожалею об этом, но… – И полез в рюкзак.

* * *

Башня была уже совсем рядом, но стрельба пока не доносилась. Это обнадеживало, зато карта аномалий на планшете – не очень: приближались они довольно быстро, и времени на всю операцию у Пахомова оставалось совсем мало. Организм министра обороны потряхивало после двух инъекций, но самое худшее все же не произошло: он оставался живым и боеспособным. Да, Вадим Юрьевич отдавал себе отчет, что для государственного деятеля пошел на просто непозволительный риск, причем дважды – когда решил спасать полк от аномалий и затем с кровью Измененных. А последствия и того, и другого выбора разгребать еще только предстоит. Там будет ясно, не совершил ли он фатальной ошибки. Все-таки, когда они с президентом работали в тандеме, сочетание получалось почти идеальное: рассудительность одного уравновешивала порой чрезмерную решительность другого. Но сейчас Пахомов действовал один и даже в нарушение прямого приказа верховного главнокомандующего. Потому что чувствовал: так будет правильно.

Ну вот и полк. Вернее, его авангард – с Ботанической выворачивали первые бэтээры. Пахомов хотел было уже приказать пилоту садиться, но потом решил повременить – солдаты едут напряженные, толком не понимая, что творится в городе, но догадываясь, что ничего хорошего. А если уже успели где-то столкнуться с помешанными, то они и вовсе на взводе, ожидают подлянки буквально от каждого встречного. Как отреагируют на садящийся рядом, пусть даже мирный вертолет? А черт его знает – лишь бы не сбили ненароком.

– Держать силовой щит! – скомандовал Пахомов, а сам сконцентрировался: вот прямо сейчас его новым псионическим способностям предстоит боевое крещение… это если они, конечно, успели хоть как-то развиться.

Эх, мегафон бы сюда – задвинуть сейчас речь своим особым голосом с усилением звука на все окрестности было бы самое то. Ну да делать нечего – придется обходиться тем, что есть. Пахомов понимал, что не сможет подчинить большое количество людей хоть с катализатором, хоть без. Но тут о подчинении речь не шла – только о воздействии. И на несколько передовых машин хлынула волна пси-давления, подавляющая эмоции, снижающая уровень агрессии, внушающая сомнения, желание остановиться, спокойно оглядеться, а также не стрелять с ходу во все мало-мальски подозрительное. Ну же! Вот так, тихо, без нервов. Все в порядке, ребята, в вертолете свои…

– Садимся!

* * *