Операция без выстрела

— Ничего, не сахарные, не растаем, — бросил Коваленко и добавил, обращаясь к «ястребкам»: — Придем на место — согреемся. Ночка будет горячая.

Разбушевавшаяся стихия понемногу утихала. Тучи, словно черная отара, подхлестнутая невидимым батогом, мчались на Погорелое и дальше. В небе между крутыми барашками облаков, посеребренными лунным сиянием, вдруг вспыхнули звезды, и величественный, словно храмовый, свод леса загудел перезвонами — срываясь с вершин деревьев, сыпались на листья тяжелые капли.

— До Погорелого теперь рукой подать, — улыбнулся проводник.

Остановившись у околицы, бойцы стряхивали с промокшей одежды зеленый мох, сдирали скользкие бороды лишайников, готовили к бою автоматы. Кротенко уселся на пенек и развернул схему. Один за другим подходили командиры групп, получали задания и расходились по местам. Тем временем «ястребки» и пограничники окружали хутор.

В эту раннюю пору, когда гасли на небе звезды, а на востоке занимался рассвет, бандиты и не подозревали об опасности. После ночной бури Погорелое еще спало.

Но вот скрипнула дверь крайней от леса хаты. На двор вышел мужчина, потянулся, махнул рукой на тын, где стрекотала сорока. Птица захлопала крыльями и исчезла в зарослях. Мужчина оглянулся, зевнул, потом, шлепая по глине босыми ногами, зашагал к риге. Минут через десять он вышел оттуда. И не один. На подворье ввалилась ватага заспанных, обросших щетиной людей. Они следом за хозяином направились в хату.

То тут, то там на хуторе заскрипели двери, залаяли собаки. Из центра села уже доносились приглушенные голоса, когда в противоположном конце Погорелого прозвучала автоматная очередь. И сразу же завязалась горячая перестрелка. Бандиты, которые останавливались на ночлег по дворам, заметались, над головами у них засвистели пули. Бой разгорался с каждой минутой и вскоре, словно пожар, охватил весь хутор.

Ударные группы «ястребков» прицельным огнем выметали оуновцев из крестьянских усадеб. Националистическая мелочь, на которую надеялась охрана вожаков, кинулась врассыпную. Отбиваясь гранатами, вожаки стали отходить за околицу, которая граничила с балкой. Видно, хотели спуститься глубоким оврагом вниз и там, дав отпор преследователям, исчезнуть в лесных зарослях. Однако головорезы просчитались. Они наткнулись на группу майора Коваленко и были вынуждены принять бой на открытой местности.

Остатки одной из банд угрожали прорывом на другом конце хутора, но не выдержали натиска «ястребков» и откатились назад. В перелеске их настигла ударная группа. Оказавшись в безвыходном положении, оуновцы сдались.

Тем временем в центре окруженного Погорелого продолжалась перестрелка. Она то утихала, то разгоралась с новой силой. Потом из хаты, окруженной садом, повалил густой дым. Он стелился по хутору в направлении балки Гнилая Липа.

Расчет бандитов, засевших в риге, был прост — под прикрытием дымовой завесы покинуть место боя и незаметно добраться до оврага, чтобы таким образом выскользнуть из окружения. Как только они отбежали от хаты, крестьяне, забыв про стрельбу, бросились гасить пожар. В ход пошли ведра с водой и песком, на соломенную крышу полетели комья мокрой земли.

— Горит, людоньки, помогите! — заломив руки, отчаянно голосила женщина.

— Воду давайте, воду! — кричал хозяин, обращаясь к «ястребкам», которые, разобравшись в обстановке, припустили туда, где тарахтели автоматные очереди.

Бандиты нарвались на засаду Коваленко. Перекрывая грохот пальбы, взорвалось несколько гранат, и в тишине, которая вдруг нависла над перелеском, прозвучал голос лейтенанта Воронюка:

— Сдавайтесь! Оказывать сопротивление бессмысленно. Всех перебьем, как бешеных собак…

В ответ из кустов заговорил автомат, воздух рассекли пистолетные выстрелы. Одна из пуль попала в предплечье Коваленко, но он, сцепив зубы, продолжал стрелять в оуновцев.

На подмогу бойцам Коваленко пришли «ястребки» и взвод пограничников. Потом подоспел со своей группой майор Кротенко. Окруженные бандиты побросали оружие и подняли руки. Лейтенант Воронюк с несколькими «ястребками» повел их в центр села к месту сбора.

Под липами на длинных бревнах пристроились раненые бойцы. Убитых уложили на телеги и отправили на хутор Зенки, где находились машины.

В стороне, в дощатом сарае, Кротенко допрашивал захваченных.

В допросах принял участие и раненый майор Коваленко.

— Кого я вижу?! — воскликнул он, когда привели бандита с глубоким шрамом на шее. — Это наш старый знакомый, проводник Джур, — объяснил начальник райотдела НКГБ Петру Федоровичу. — А вот тот, — и майор показал на нелюдимого бандеровца, который прятался за спинами других, — его боевик Цвиркун. Этому эсэсовцу на кладбище крест поставили и панихиду отец справил, а он, как видите, живехонек…

Коваленко подозвал старшего из бойцов, которые охраняли задержанных, и приказал не спускать с них глаз по дороге на хутор Зенки.