Операция «Булгаков»

В душе царил сумбур вместо музыки, царила какофония, предчувствие правды…

Если писать роман, тем более, чужие воспоминания, то ради согласия в душе.

Оно было рядом, было близко…

Глава 4

На следующий день позвонил Погребельский.

Не скрывая торжества, Стас намекнул:

– Дела идут…

– Да ну?! Секцию зарегистрировал?

– Нет, пока подал заявку. Правда, пришлось объединиться с братвой, пописывающей языческое fantasy с мордобойным уклоном. С их заводилой Киселёровым. Назвались секцией псевдоисторического триллера.

– Смотри, сожрут тебя эти бесы. Я кое-кого из них знаю… Им подвластна не только магия коммерческого успеха, они также коротко знакомы с издательской нечистой силой.

– Да ну тебя!.. Тебе все хихоньки да хаханьки. Тебя записывать?

– Ты сначала секцию зарегистрируй и урви что-нибудь из материальных ценностей, потом поговорим.

– Потом – это когда?

– Сегодня вечером.

* * *

Мы устроились у самого дальнего от входа столика – между прочим, самое приятное место в нижнем зале, но мне было наплевать.

Редкостное ощущение, когда на все наплевать. Есть в нем какая-то отдушина, какая-то безмятежность, какое-то обещающее начало.

– Как дела на любовном фронте? – поинтересовался я. – Читательницы пишут?

Он кивнул, потом с нарочитой досадой признался:

– Вышла у меня, понимаешь, очередная нетленка. Я назвал ее «Розовое безмолвие»… Успех оглушительный!.. Вчера зашел в редакцию, там мне вручили письмо какой-то психопатки, в котором она просит дать мой телефон. Мол, страстно мечтает познакомиться с автором. Мое «безмолвие» вызвало в ней бурю восторга. Оно задело в ней это самое… Она сама творческий человек и мечтает поделиться со мной своими планами. Предлагает объединить наши усилия и запустить серию. Клянется, успех обеспечен… Следующий роман предлагает назвать «Голубое безмолвие»…

– Про педиков, что ли?..

– Да ну тебя! В принципе она права – жила богатая… Например, «Желтое безмолвие»…

– Про китайцев?

– Слушай, старичок, хватит!.. Будя!.. Ты сегодня не с той ноги встал?.. В любом случае идейка неплохая. Однако я один не потяну. Вот если бы мы с тобой вдвоем. Ну, давай за встречу.

Закусив, он снял очки и, протирая стекла, не без горечи признался:

– С песенником пролет! Столько сил потратил, чтобы сколотить авторский коллектив, а когда дошло до распределения авторства, они едва не передрались между собой. Знаешь такую шальную песню «Сыпьте, гады, по вагонам…»? Ну, знаменитый шлягер двадцатых годов…

– …кондуктор сцапает вас враз?

– Ага. Так у него нашлось сразу восемь авторов, и все требуют долю. Причем самый старший из них родился после войны. Хваткие ребята…

Он неожиданно повеселел, надел очки и по секрету сообщил:

– Теперь готовлю новый проект. Непристойные частушки. Живое дело, успех будет оглушительный. Тираж офигенный… И никаких авторов! Частушки-то народные…

– Это кто ж тебя надоумил? – удивился. – Не Клепков ли?

– При чем здесь Клепков? Он только неделю назад вернулся из отпуска.

– Вместе с Нателкой?

Погребельский передразнил.

– С Нателкой?.. Ты не вздумай где-нибудь в компании брякнуть – Нателка! Она теперь Натела Сергеевна. Всю свою недолгую героическую жизнь была Саркисовной, а теперь Сергеевна. Бизнесвумен, во-о как!..

Он ткнул указательным пальцем в потолок и после короткой паузы сообщил:

– Сам Толян взялся за организацию большого холдинга «Издательский дом Клепкова», а Нателку оставляет генеральным в «Могиканах», с переориентацией издательства на серьезную коммерческую литературу. Я ей звякнул на днях – мол, как насчет Валерку помянуть. Собрались бы старые дружки. Она ни бе ни ме. Таким голосом сказала, что мама не горюй…

Затем Стас поделился:

– Она сегодня с Клепковым здесь же, в ЦДЛе, сидит. У какого-то влиятельного деловара из комитета по издательской деятельности день рождения, вот они и собрались. В ресторане…

– Помнишь наш ресторан?

Я кивнул.

Стас вздохнул.

– Шашлычок на косточках, жульенчик, солянка московская, бульончик с пирожками… Одни тарталеточки с паштетной начинкой чего стоили. Пальчики оближешь! Водочку со слезой подавали… Да-а, старичок, раньше были времена, а теперь явления… Теперь нам туда путь заказан, а ведь это наш дом. Писательский… Чашка кофе пять долларов. Где это видано!..

Мы помянули цедээловский ресторан, один из лучших в Москве.

Стасик даже всплакнул.

Отлучившись на несколько минут, я поднялся в просторный вестибюль, где нос к носу столкнулся с Нателой Сергеевной.

Вдова была заметно навеселе. Отпуск пошел ей на пользу, она заметно похорошела, загар оттенял густую черноту волос.

– Здравствуйте, Натела Сергеевна.

– Чего это ты так официально, – удивилась она.

– Погребельский предупредил – обращаться к тебе теперь положено по имени-отчеству, а не то брысь с порога.

– Господи, – вздохнула Натела. – Вот неуемный! Пока нас не было, он явился в издательство и приволок срамные частушки. Половину сам придумал. Заявил, что у него есть договоренность с Толиком и пора, мол, оформлять договор.

Я не сразу сообразил, кто этот Толик, а когда до меня дошло, чтобы сбить неловкость, поинтересовался:

– Девочки где?