Операция "Драконьи яйца"

Куратор артефакторов поискал затравленным взглядом хоть что-то, что могло подарить ему быструю безболезненную смерть, но зонтик и носовой платок для этого годились едва ли. Во всяком случае, для быстрой, и тем более безболезненной.

Мысли в голове от таких дум словно разъезжались, оставляя во рту сладко-горький привкус сердечной настойки, и полное бессилия отупение.

И отчаяние.

Всё-таки права была его сестра Эльжбета, он всегда был слюнтяем. Ни ответственности на себя взять не может, ни решиться покончить с собой.

Наверное, надо было срочно что-то делать, кому-то что-то писать…

А ещё это значило, что появился кто-то с сильной светлой или тёмной кровью, осенило вдруг Боржека, и силы этой хватило, чтобы забрать у Странника артефакт. А сделать это мог только тот, в ком течёт кровь создателей копья!

Как ни странно, эта мысль заметно воодушевила профессора, и лихорадочный румянец опалил его увядшие щёки.

И в замок однозначно уже кто-то проник! Иначе, как объяснить массовый падёж летучих мышей в гроте на нижней террасе? Он обнаружил их с неделю тому назад: обескровленные тушки крылатых тварей валялись под ногами молчаливым ссохшимся укором и зловещим предупреждением.

Любопытство вызвало то, что среди мышей не отмечалось никаких признаков паники, равно, как и попыток найти спасенье. А всем отлично известно, что летучие мыши очень шумны и пугливы, и встревоженная их клекотня должна была бы привлечь внимание. Но ничего подобного ночью он не заметил, и сигналов о происшествиях ему тоже не поступало.

Да и на привычный уже вроде исход домовых гномов тоже больше нельзя было закрывать глаза.

Куратор артефакторов решительно одёрнул пиджак, намереваясь посетить башню боевиков и лично Сешеня, прикинул что-то и повесил на согнутую руку зонтик. И, сунув в карман скомканный синий платок, ещё раз обернулся к окну.

Боржек на всякий случай опять снял и надел очки. Но снаружи, к его глубокому сожалению, ничего не изменилось. Странник всё так же сжимал бронзовую ладонь в пустое кольцо, в котором сияло безоблачной чистотой безмятежное вечернее небо.

Часть 11

* * *

(Смирна. В то самое время как Дракон Евсеевич Палица мнёт переносицу на пыльном полу библиотеки, но ещё не начал мять полные магии мячи, отвалившиеся от Петры)

Он едва успел подхватить девушку. Поймал уже у самого пола. Уложил её лёгкую, как ветер, навзничь на скоблёные деревянные доски у заставленного одинаковыми книгами стеллажа и осторожно коснулся нежной девичьей шеи. И чуть не задохнулся от страха, пытаясь найти еле ощутимую жилку пульса. Его собственное сердце колотилось так сильно, что было странно, как рёбра удержали его и не проломились.

Петра Шапек, его сокурсница и просто маленькая глазастая девчонка, потеряла сознание у него в руках во время обычного целительского сеанса, в которых он был самым быстрым и лучшим на курсе. Эти сеансы они оттачивали второй год по паре раз на дню, а бывало и чаще.

Смирна боролся с паникой, сканируя состояние девушки, и думал, что уроки лучше всего выучиваются в экстремальной ситуации. И его безбашенная самоуверенность тому подтверждение. Лазарет был бы безопасней и спокойней, так нет же, захотел рисануться. Позёр! Сзади что-то гневное прошипел Дракон, но Смирне было не до него. Помочь Невтон Евсеич сейчас мог едва ли.

Ладонь девушки неожиданно показалась ему настолько холодной, что Смирна испугался, не убил ли Шапежку ненароком совсем. В панике он склонился к груди девушки, которую не дальше, чем несколько минут назад венчали два незабываемых мяча, и принялся слушать тихий, сбивчивый стук её сердца. Капельки свежей крови проступали сквозь ткань ученической рубашки, и он с большим трудом удержался от того, чтобы не сорвать её, чтобы убедиться, что справился с раной.

Сила говорила, что справился. Но убедиться воочию, что у неё действительно всё прошло, хотелось до колкого жара в пальцах. Под пристальным взглядом Дракона, пыхтящего рядом, за плечом, Смирна с усилием сжал и разжал кулаки, чтобы отвлечься.

Отвлекалось так себе.

Зачем она всё это к себе привернула, он так и не смог понять. А собственные догадки о том, для кого именно она могла это сделать, поднимали внутри что-то разрушительное и очень злое. И хорошо, что она была сейчас без сознания, потому что ответ на этот вопрос, который он опасался увидеть в её побледневшем, осунувшемся в бессознательности лице, ему бы вряд ли понравился.

— Искусственное дыхание в таких случаях обычно хорошо помогает, — издевательски прокудахтал Дракон, придвигаясь поближе, — Морда, правда… Лицо потом долго болит, — поделился бесценным опытом, задумчиво потирая щёку.

Мысль о том, что дракону в эту самую морду уже прилетало, неожиданно растеклась по опалённым кислотой внутренностям бальзамом. Смирна прижал Шапежку к себе, пытаясь хоть как-то её отогреть, потом вспомнил вдруг заклятье быстрого суховея, но отпускать всё равно не решился. Он подержит её ещё. Так надёжней.

— Сами донесёте? Или помочь?

Смирне очень хотелось сказать, куда он может со своей помощью идти, но он просто буркнул:

— Справлюсь.