Операция "Драконьи яйца"

Проще говоря, Сешень не верил, что копьё взял кто-то из них. В то, что их тщедушного Левека похитили, возможно, вместе с копьём, в это верил вполне. В то, что в замок проник злоумышленник… ну, в это тоже. Вполне рабочая версия. Он даже прикидывал, кто это мог быть из известных ему сильных тёмных, потому что абы кому копьё в руки не далось бы, но ни один из них на наследника Регнерта, к счастью, не тянул.

И ни одной ниточки, с какой стороны всё это распутать…

— Закрепи в этот раз щит здесь, — Моравицкий раскрыл ладонь и, морщась, с усилием стащил с пальца перстень.

Нинандра вскинула на него тревожный взгляд.

— С твоей силой что-то происходит. Щиты не держатся, будто ты проходишь инициацию за инициацией. Но ты ведь…

— Нет. Глупости. Возможно, меня цепляет эхом молодняка. Не знаю. Надо у Боржека спросить, он должен был сталкиваться.

— И про закрепление щитов на внешних носителях это тоже лучше к нему. Кстати! — Нинандра послала спине Вельского осуждающе-гневный взгляд — ректор преувеличенно увлечённо перекладывал с места на место растрёпанные сквозняком листы. — Павен Белецович, со всем уважением, — именно уважения в её словах не было ни капли, — Где мои камни? Если вам снова нужны письменные запросы, я буду вынуждена наябедничать Марию, а общаться с Марием, сами понимаете, ни у кого из нас сейчас желания нет!

Сешень, как не силился, не смог уловить, к чему тут было "кстати", но с последним был вынужден согласиться. Попадаться на глаза Марию в данный момент было чревато.

— Коллеги, — Павен вскинул вверх раскрытую ладонь и осторожно извлёк из вороха бумаг пылающую алым светом шкатулку, — Боюсь, поздно.

— Поздно что? — Свет от шкатулки ширился, постепенно заполняя комнату, отчего тени на лицах Павена и Нинандры углубились и сгладились, став будто нарисованными и зловещими. Сешень тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Князю всё это очень не нравилось. — Очередной подарок от Хьюго?

— Вообще-то нет. Обычная почтовая шкатулка для связи с… — Павен опять указал пальцем в потолок. — Разве что безопасность канала усиленная. Понятия не имею, что это. Лучше отойдите подальше.

Вопреки только что сказанному, Сешень и Павен, не сговариваясь, сдвинулись к столу, закрывая плечами Нинандру.

Шкатулка с шипением вспыхнула, раскрывая воронку портала, Сешень увидел отразившееся в окне собственное искажённое лицо, руку Нинон и почему-то усы Вельского.

Сешеня Моравицкого, князя и владетеля Ратицкого Журавля, магистра боевой и пространственной магии затягивало в воронку из взметнувшихся вверх бумаг, мела, гусиных перьев и пыли, которая выглядела в красном сиянии, словно разлившаяся в воздухе кровь.

Мелькнула всполошенная Нинандра, схватившая Павена за жилет, и всё скрылось. Остались только медленно оседающие вниз вокруг Сешеня бумаги и перья.

— Поздно распускать сопли, — прогудел пыльный воздух голосом Мария первого, первого же императора Великого Тиора, — Выкладывай, что у вас там.

Это значило только одно: в замке у Мария есть другие глаза и уши, кроме его собственных…

Часть 25

* * *

— Поздно сопли распускать, — недовольно проворчал Марий. — Вываливай, что у вас там.

Ночь размазывала по небу зловещие тёмные облака и рвалась в императорское окно влажным холодом, не считаясь ни с титулами, ни с заслуженностью, ни с личным уровнем силы. С закрытым окном было душно, с открытым холодно. Марий раздражённо пустил в сторону оконного проёма горячую сухую волну, чтоб не сквозило — снаружи послышался жалобный крик гарклана. То ли зацепило его, то ли просто совпало, то ли сигнал подаёт кто.

Как-то слишком много совпадений в последнее время стало, мрачно подумал император.

Сешень медленно повернулся вокруг себя, настороженно озираясь. Этот охотничий дом он не знал. Марий и сам тут третий раз всего был: маленький, в дикой глуши, зато с отлично работающими порталами. Почтовым и переходным. Цены этому дому не было. Особенно, если бы про него никто больше не знал…

— Куда ты меня?

Марий поднял ладонь, призывая князя к тишине, и подошёл к дрожащей от ветра тонкой занавеси.

— Слышишь? — Сешень в ответ коротко качнул головой. — Вот и я не слышу, — вздохнул Марий, первый и пока единственный император Великого Тиора. — Ни тебе сверчков, ни лягв, ни свистунов ночных…

Признаваться в своих тревогах Моравицкому было не то, что б неловко. Императору по статусу вообще тревожиться не полагалось. Тревожиться за него должны были специально обученные этому люди. Например, стражники, выставленные в саду, но те, судя по всему, и в ус не дули.

— Так осень, поди, попрятались все, — Сешень тоже прислушался, потом сунул палец в ухо и хорошенько потряс, видимо не в силах ничего разобрать.

Лес подозрительно и напряжённо молчал. Только сыпались время от времени с неба яркие быстрые звёзды.