Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Расположенная в болотистой местности среди соснового и елового леса, с расстояния Ставка не производила особого впечатления. Посетителям приходилось преодолевать несколько зон безопасности и контрольно-пропускных пунктов, прежде чем подъехать к нервному сплетению Ставки, именовавшемуся Ограниченной зоной–1 (Sperrkreis-1), где располагались бункер Гитлера, а также жилые помещения его адъютантов. Доступ в нее в отличие от других участков Ставки ограничивался минимальным количеством доверенных лиц — сюда пускали лишь немногих избранных.

Отъехав от аэродрома, машина, на которой ехал Скорцени, приблизилась к первому бетонному заграждению. Караульный офицер попросил гостя предъявить удостоверение личности и специальный пропуск, выданный ему на аэродроме. Скорцени расписался в журнале посетителей, шлагбаум приподнялся, и автомобиль проехал дальше. Дорога сделалась существенно уже и в нескольких местах пересекла узкоколейную железнодорожную линию. Когда мерседес подъехал ко второму КПП, Скорцени предъявил документы другому караулу. Сделав телефонный звонок, офицер спросил у прибывшего, кто его прислал. Скорцени ответил, что не знает.

Чуть позже караульный сообщил Скорцени, любопытство которого усилилось еще больше, что его пригласил германский Генеральный штаб. «Чего же, черт побери, хочет от меня Ставка?», — сказал он про себя. Преодолев последние несколько метров, мерседес проехал через ворота и оказался на территории Ограниченной зоны–1. Для Скорцени это было святая святых германского рейха.

С первого взгляда это место напоминало старый парк, правда, окруженный высокой оградой из колючей проволоки. Небольшие здания и коттеджи были довольно хаотично разбросаны по всей территории и соединялись лишь извилистыми, обсаженными деревьями тропинками. Он заметил зеленый ковер травы с тонкими стволами молодых деревьев на крышах. (Это была работа одной компании из Штутгарта, занимавшейся садовыми ландшафтами, которая замаскировала крыши зданий искусственным мхом и деревцами.)

Натянутые на деревья камуфляжные сетки обеспечивали полог, закрывавший солнечный свет и усиливавший первобытный мрак. («Те, кто прибывал из открытых солнечных пространств в мрачный лес Восточной Пруссии, находили здешнюю обстановку депрессивной», — вспоминал переводчик Гитлера Пауль Шмидт. Это место «напоминало мне сказку о злобных ведьмах». Шмидт, с. 239). Камуфляжные экраны на крышах домов должны были сделать это место невидимым для вражеских бомбардировщиков. Несколько десятков зенитных орудий и ряд наземных блиндажей с многометровой толщины стенами были призваны защитить Гитлера и его штаб от авиационных налетов.

Было уже почти темно, когда мерседес подъехал к Чайному домику, одноэтажному строению, которое состояло из двух флигелей, соединенных крытым переходом. Скорцени проводили в приемную комнату правого флигеля, где события вскоре приняли неожиданный оборот.

* * *

Отто Гюнше, офицер из числа охраны «Волчьего логова», вошел в комнату и сообщил Скорцени и другим офицерам поразительное известие. «Господа, — произнес он. — Сейчас я проведу вас к фюреру». Шесть офицеров с трудом могли поверить, что их приглашают на встречу с самим Адольфом Гитлером.

Сначала Скорцени решил, что ослышался. «Затем у меня от страха едва не подкосились колени, — вспоминал он, пытаясь скрыть свой страх. — Через несколько секунд мне впервые в жизни представится возможность увидеть Адольфа Гитлера, фюрера Великой Германии, Верховного главнокомандующего рейха. Вот это сюрприз!»

До этого Скорцени видел Гитлера дважды, причем издалека. Первый раз в Берлине в 1936 году, во время Олимпийских игр, когда Джесси Джеймс одержал победу над расовой теорией фюрера, завоевав четыре золотые медали. Два года спустя, уцепившись за строительные леса вместе с несколькими рабочими, Скорцени наблюдал за триумфальным въездом Гитлера в Вену после аншлюса, присоединения Австрии к Германии. Подобно многим другим австрийцам Скорцени был рад этому бескровному политическому решению.

Адъютант Гитлера Гюнше вывел шестерых офицеров из Чайного домика и проводил до соседнего деревянного коттеджа, где Скорцени и его спутники оказались в такой же комнате, как и прежняя. Гюнше открыл дверь, и гости вошли в большую комнату. Скорцени запомнил ее обстановку во всех подробностях. «На стене я заметил небольшую картину в серебряной рамке — это была дюреровская „Фиалка“. Забавно, что эта скромная подробность крепко врезалась мне в память, в то время как более значимые эпизоды быстро забылись. На правой стене окна были завешены простыми, яркой расцветки шторами. Здесь же стоял массивный стол, заваленный топографическими картами. Слева находился камин, напротив него — круглый стол и 4–5 легких стульев. Мой взгляд упал на письменный стол, стоявший под углом по отношению к окну, на котором лежало параллельно друг другу много цветных карандашей. Так, значит, именно здесь принимаются судьбоносные для Германии решения!»