Операция «Эпсилон»

В машине у Сергея лежал бинокль двенадцатикратного увеличения, которым он редко пользовался, но в походы на всякий случай брал. Сейчас он достал бинокль, огляделся – приметил вблизи бугор и поднялся на него. Вот оно: неплотное буро-серое облако; его верхняя часть всё более сплющивается и растекается.

Лазарева била мелкая дрожь, в горле встал комок. Захотелось немедленно оказаться среди людей: рассказать об увиденном и пережитом, обсудить случившееся, узнать, что вообще происходит в мире, наконец – почему это произошло? Сергей сбежал с бугра, подошёл к машине. Открыл переднюю дверь и дотянулся до мобильника, лежавшего на пассажирском сидении под полотенцем и ещё какими-то вещами. Он обычно оставлял телефон в машине, чтобы его не отвлекали от занятий фотосъёмкой и живописью. С айфоном было что-то не так – он не реагировал ни на какие на действия. Сигнал GPS тоже пропал: Сергей минут пять провозился с навигатором автомобиля, но тот так и не показал местонахождение машины на карте.

Только теперь Сергей догадался включить радио. На установленной частоте было шипение и треск, приёмник автоматически начал поиск устойчивой передачи. Наконец нашёл волну, которая сквозь помехи донесла до слуха побледневшего в это мгновение Сергея голос.

Мужской, с вибрирующими басовыми интонациями, механически-монотонный… но Сергей расслышал в нём чудовищный драматизм. Драматизм объявления смертного приговора: «Внимание всем! Внимание всем! Воздушная тревога. Воздушная тревога. Радиационная опасность. Радиационная опасность». У Лазарева оборвалось дыхание. После страшных слов несколько секунд звучал прерывистый тревожный сигнал – и снова выносился приговор человеческой цивилизации.

Безысходность охватила Сергея. Если до сих пор тлела надежда на то, что пуски ракет и последовавшие взрывы – лишь техногенная катастрофа, сбой компьютера, бзик сумасшедшего генерала… то теперь сомнения развеялись.

Это война.

Две или три минуты Сергей сидел, не шевелясь, только смотрел на панель приёмника: тот колебанием разноцветной диаграммы сопровождал голос диктора. Проносились мысли: что на Земле осталось несколько сотен людей и он – один из этих счастливчиков; что возвращаться в Иркутск смыла нет, потому что там одни радиоактивные развалины; что вода в Байкале теперь заражена; что ему придётся охотиться на зверей, когда продукты в разрушенных гипермаркетах окончательно испортятся; что когда-нибудь он встретит другого человека, возможно, женщину… С этой мыслью Сергей начал выходить из ступора, безысходность развеивалась. Он стал искать другие работающие радиостанции. Вскоре на длинных волнах нашёлся «Маяк». Здесь передавалась инструкция для населения о действиях после объявлении тревоги: выключить свет и газ, спуститься в убежище, захватить с собой воду… на открытом пространстве лечь ногами к вспышке… при отсутствии противогаза использовать марлевую повязку, полотенце или иной подручный материал… старайтесь проявить стойкость… пресекайте панику и выявляйте распространителей недостоверных слухов… не выключайте радиоприёмники…

К Лазареву возвращалось самообладание. Не так страшен ядерный дьявол, как его рисовало воображение ещё несколько минут назад. Хиросима и Нагасаки были отстроены на местах атомных взрывов уже через несколько лет – и стали краше, благоустроеннее, населённей. В России есть озёра, созданные атомными взрывами – в них можно купаться, их воду можно пить. Сотни тысяч людей получили облучение и ожоги от вспышек, но остались живы – и доживают до восьмого и девятого десятка.

Чернобыль? Чернобыль – не то. Там другие радиоактивные материалы, которые не должны были разлететься по округе, но поучаствовали в цепной реакции, в распаде – и разлетелись.

Инструкция, транслируемая «Маяком», содержала также сведения, которые должны были предотвратить панику и развеять ложные слухи о чрезмерной опасности ядерного оружия. Говорилось, что радиация распространяется от эпицентра взрыва не далее двух километров даже при детонации самых мощных зарядов – в десятки мегатонн. Что облако наземного взрыва опасно лишь вдоль своего пути, полосой от двух до восьми-десяти километров по ширине, а заражающий эффект полностью теряет силу, удалившись от эпицентра не далее чем на сотню километров. При этом воздушные взрывы опасны лишь световым излучением и ударной волной, а их летучие остатки практически не несут угрозы в плане радиоактивности.

Автоматически транслируемая инструкция не стала для Сергея откровением – многое он знал хотя бы даже из школьных уроков по ОБЖ, – но теперь его знания были освежены и примерены к сложившимся обстоятельствам. Не всё потеряно, цивилизация не погибла, у него самого есть неплохие шансы пережить катастрофу.