Операция «Эпсилон»

Рахматуллин заглушил двигатель, вышел из машины. В тот же миг заря утонула в белом свете. Ослепительная оранжевая звезда вспыхнула низко над горизонтом. Разгоралась мгновение – нестерпимый блеск продержался секунд пять. Затем свечение стало слабеть, и рассветное сияние вновь окрасило небосклон в розово-алые тона. Но свет далёкой вспышки не исчез совсем – он сжался до небольшого зарева, а сама отгоревшая звезда превратилась в красный овал, зависший в приземном мареве. Через несколько секунд овал совсем исчез, окутавшись чёрным облаком, которое подпиралось снизу толстым столбом такого же чёрного дыма. Медленно, почти незаметно рос страшный гриб, в безмолвии затихшей природы.

Взрыв, который наблюдал Ильяс, произошёл явно ближе остальных и несколько южнее. На таком расстоянии, конечно, невозможно было определить точно, где случилась катастрофа, но если предположить, что череда первых ударов была нанесена по позиционному району, то теперь цель была в пределах города.

Рахматуллин некоторое время смотрел, как поднимается далёкая чёрная туча, и собрался уже сесть в машину… но восток вновь озарился нестерпимо ярким оранжевым сиянием. Ильяс зажмурился, прикрылся рукой, словно от дальнего света фар, включённых в паре метров от лица. И опять повторилась картина с быстро разгорающейся и медленно угасающей звездой, на месте которой возникло тёмное облако. В этот раз ядерный исполин вырос ещё южнее, он был светлее предыдущих и чуть в стороне от остальной группы атомных «протуберанцев».

Со стороны мотеля послышались возгласы. С мансарды кто-то показывал туда, где над перелесками возвышалась ретрансляционная башня и, если приглядеться, различалось слабое свечение. С верхних окон было видно, как правее башни происходят множественные ядерные взрывы – далеко, скорее всего, в районе Барнаула (там тоже имелся позиционный район РВСН).

В нескольких шагах от Рахматуллина смешались паника и цинизм. Кто-то кричал от горя, произнося имена родных людей, остававшихся в эти минуты в городе, а на обочине трассы компания молодых людей, обмениваясь меж собой матерными репликами, снимала на мобильники небывалое «кино».

Ильяс сел за руль, выехал на дорогу и направил машину в сторону Новосибирска. Сейчас он находился в таком состоянии, что не задумывался о смертельной опасности, которая могла ему грозить: все мысли были заняты судьбой семьи.

***

Когда автомобиль набрал скорость, Ильяс снова попробовал дозвониться до супруги. И опять высветилось сообщение об ошибке сети. Включил радио. На коротких волнах раздавался только шум, иногда перекрываемый треском. На средних волнах стоял беспрерывный треск и сопровождался он подвыванием на низких частотах, на длинных – приёмнику удалось найти три рабочих канала, но на них был лишь какой гудок, который искажался и через несколько секунд тонул в шуме. Приёмник, теряя волну, начинал автоматический поиск. Потыкав кнопки, он нашёл волну радиостанции «Маяк».

Мужской голос дважды повторял сообщение: «Внимание всем! Воздушная тревога! Радиационная опасность!» – после этого, женский голос зачитывал инструкцию. Рекомендовалось немедленно укрыться в подвале, цокольном помещении или в бомбоубежище. Звучали слова: «Возьмите с собой личные документы, средства индивидуальной защиты, запас воды и продовольствия. Примите меры по защите пищевых продуктов и воды от возможного заражения. Перед уходом отключите нагревательные приборы, электричество, перекройте газ и воду. Плотно закройте окна и форточки, вентиляционные отверстия». Помехи то полностью заглушали голос диктора, то искажали его. «Если вы находитесь на открытом пространстве, примите меры защиты от поражающих факторов атомного взрыва: светового излучения, ударной воздушной волны и радиации…» Треск и вой, какие-то непонятные звуки. «Если вы совершаете поездку на личном транспортном средстве, немедленно остановитесь…»

Ильяс раз за разом пытался дозвониться до жены, до родителей, до брата и сестёр – увы, мобильник сигнализировал отбой и высвечивал сообщение «Ошибка сети».

Рахматуллина покинула решительность. Его внимание совершенно отвлеклось от дороги, в руках была слабость, грудь сдавливали спазмы, как при рыдании. Он остановил машину и выскочил из неё, даже не закрыв дверь. Пробежал с десяток метров вперёд и остановился. Несколько секунд смотрел вдаль, где восходящее солнце красной каймой обрисовывало чёрные силуэты смертоносных туч. Потом вернулся, облокотился на кабину и обхватил голову ладонями. В сторону Омска проехала фура: её водитель дважды просигналил, моргнул «дальним» и что-то прокричал в открытое окно… Ильяс различил лишь слово «война».

Что же делать? В городе огонь и радиация, каждый вдох чреват смертельной опасностью для человека. Да что там для человека – для всего живого! Одежда, волосы, кожа – всё моментально впитывает распадающееся вещество, превращая живые организмы в такую же распадающуюся субстанцию. Можно ли там спасти кого-нибудь? Надо ли рисковать своей жизнью ради тех, кто в ближайшие часы превратится в радиоактивное мясо?