Операция «Хрустальное зеркало»

— Занимаетесь предсказаниями? Гадаете на кофейной гуще, майор? — громко расхохотался Яруга. — А ведь мы еще не успели вас и кофе попотчевать. И, собственно говоря, откуда вам знать, что нынче ночью что-то случится?

— Я ничего не знаю. Знал этот поручик, оттого-то он и погиб.

— Почему же вы не сказали об этом сразу? Как раз сегодня дислоцирующаяся у нас часть Корпуса внутренней безопасности выехала на ночную облаву в самый отдаленный конец уезда.

— Милиция тоже отправилась вслед за ними, — вздохнул Крыхняк.

— Кто разрешил? — заорал Яруга.

— О разрешении они не спрашивали.

Яруга схватился за телефонную трубку, принялся вертеть ручку. Никто не отвечал.

— Алло! Алло! — надрывался Яруга.

Крыхняк принялся нервно постукивать пальцами по столу. Он вел себя беспокойно, ерзал на стуле широким задом. Альберт сидел неподвижно, без удовольствия затягиваясь сигаретой. Его переполняло чувство отвращения.

В большой, словно тарелка, пепельнице высилась гора окурков. Пепел сыпался на стол, на разбросанные по нему бумаги.

Яруга надрывался от крика. Наконец он раскашлялся и, казалось, собирался выплюнуть собственные легкие. Измученный, с каплями пота, он отбросил телефонную трубку. Потом встал и, приоткрыв дверь к секретарше, велел соединить его с уездным комитетом партии.

— Черт возьми! — тихо пробормотал он. — У меня тоже предчувствие: что-то должно случиться. Ломота в костях, как у старого ревматика.

Яруга снова уселся за письменным столом. Дышал он с трудом: у него все еще хрипело в груди.

— Вам необходимо лечиться, — заметил Альберт.

— Э, где там! — махнул Яруга рукой. — Я подыхаю эдак уже около пяти лет.

Альберту приходилось слышать о нем немало хорошего. Во время оккупации Яруга командовал AL[5]-овским партизанским отрядом, спас несколько десятков евреев из горящего гетто в Р. Выданный кем-то из NSZ[6] в руки гестапо, он, несмотря на пытки, не назвал никого. Яруге перебили там пальцы, вспомнил Альберт и смущенно взглянул на его руки.

На пальцах Яруги он заметил длинные синие шрамы и наросты.

— Почта не отвечает, — доложила секретарша.

— Что значит «не отвечает»?

— Линия молчит. Наверное, авария… Воцарилось долгое молчание. Яруга вышел, чтобы выяснить причину аварии. Альберт сонным взглядом наблюдал за Крыхняком.

— Вчера вечером вы были другим, поручик, — бросил Альберт. Молчание тяготило его.

— Другим? Я был в штатском. А у вас всегда такой таинственный вид?

Альберт усмехнулся, но ничего не ответил.

— Майор, — вежливо произнес Крыхняк. — Я приглашаю вас к себе сегодня вечером. Моя жена очень вами интересуется…

Возвратился Яруга в сопровождении двух мужчин. Один был в форме капитана милиции.

— Я их разыскиваю, а они сами нашлись… Секретарь уездного комитета партии, — Яруга представил Альберту мужчину в гражданском платье. — А этот товарищ — начальник нашей милиции Ключинский, псевдоним «Сова». Вы слышали о нем? Наш вожак и гроза бандитов, моя гордость и забота. Партизан.

Первый раз Альберт почувствовал в голосе Яруги нотки сердечности.

Сова с рассеянным видом потер рукой свой крупный мясистый нос. Он был высок, широк в плечах, с грубыми чертами лица.

— Рассказывайте, как это произошло. Я вас слушаю, — обратился Яруга к секретарю комитета партии.

Они сели: Яруга — за своим столом, те двое — возле, как скромные просители. Секретарь, молодой, пожалуй тридцати с небольшим лет, мужчина, прямо-таки кипел от злости.

— Я снова задержал Сову, когда он убегал в лес. Сначала он позвонил, наговорил мне с три короба, смешал с землей всю нашу партию и бросил трубку. Я понял: здесь что-то не так, и быстрей в машину. Догнал его уже за городом. Он вел в лес своих архаровцев. Я задержал их, провел с ними беседу, забрал Сову и доставил сюда… До каких пор, начальник, вы намерены потакать выходкам Совы?

— Тише на поворотах, товарищ Садовский. С Совою все будет в порядке. — Повернувшись к нему, Яруга рявкнул: — Ты арестован! Ремень с пистолетом — на стол!

Сова расстегнул ремень и положил его вместе с кобурой на стол Яруги.

— Товарищ Садовский обещал мне, что, если я возвращусь, он не сделает никаких оргвыводов, — тихо сказал Сова. — Теперь он поступает иначе… Вы всегда так крутите: говорите одно, а делаете другое.

Садовский схватился за голову.

— Да какие же еще я могу сделать оргвыводы? У вас уже есть строгий выговор с предупреждением. Самое большое, что мы можем сделать, — это выгнать вас из партии, что и постараемся осуществить при первой возможности. А тем временем я внесу предложение, чтобы вас освободили от обязанностей начальника уездного отделения милиции. Боже, в каком болоте я оказался! Вокруг банды, а тут, в самом сердце города, начальник милиции в любую минуту готов переметнуться на сторону Рокиты. Ни на кого нельзя надеяться, никому нельзя доверять.