Операция «Хрустальное зеркало»

Смерть Миколая произошла слишком внезапно, потрясла его, поразила, как предательский удар из-за угла. Он не раз был свидетелем гибели близких ему людей, еще вчера задорно смеявшихся и строивших планы на будущее. От их улыбок не осталось даже тени, от их тел только клочья, но тогда шла война, и такая смерть — трагическая, но привычная — не вызывала ужаса; ведь кругом рушились дома, горели города, даже испаханная снарядами земля обнажала свое чрево.

«…Смерть не страшна. Это узкая полоска тени, я читал где-то. Переступаешь эту черту и оказываешься в совершенно ином мире. И тебе абсолютно все равно, что с тобой было прежде», — говорил Миколай и сам переступил черту так неожиданно.

Здесь все было против Альберта, все предвещало беду.

— Пан Альберт, дать вам кофе? — услышал он приветливый голос Рачинской.

— Да, пожалуйста…

Он приоткрыл дверь и протянул руку.

— Мне нездоровится.

— Ничего удивительного. Всю ночь вас не было.

Альберт запер дверь на ключ. Несколькими большими глотками, обжигая губы, выпил горячий кофе. Закурил. Осмотрел пистолет, вынул патроны, протер, снова вложил в магазин, один загнал в дуло. Тяжесть пистолета в руке всегда действовала на него успокоительно.

Он уже не был Альбертом. Маскарад кончился. Он снова стал самим собой, влез в свою шкуру, сбросил одежду другого человека. Теперь конец.

Уехать отсюда! Немедленно! Миколай и его смерть — достаточный повод для такого решения. Миколай впутался в историю, от которой надо было держаться подальше, и погиб. Теперь Альберт имеет право отказаться от выполнения задания, и никто не сможет упрекнуть его в этом; никто не имеет права требовать, чтобы после всего, что случилось, он, Альберт, по своей собственной воле шел на верную смерть.

Раздался тихий стук в дверь. Альберт левой рукой повернул ключ, в правой он держал пистолет.

— Какой-то молодой человек хочет поговорить с вами, — сообщила хозяйка.

«Слишком поздно, — подумал Альберт. — Неужели мое решение пришло слишком поздно?»

— Скажите ему, что меня нет дома.

— Я так и сказала. А он заявил, что будет ждать вас хоть до утра. И уселся в гостиной.

— Тогда пусть зайдет.

Он отошел от двери. Положил пистолет на стол, прикрыв его томом Байрона. Сел к столу, опершись руками на книгу, как будто читал ее.

Стуча высокими сапогами, в комнату ввалился здоровый парень лет двадцати, в расстегнутой зеленой куртке и мятой рубахе. Двигался он с развязной бесцеремонностью. Не вынимая рук из карманов куртки, парень подошел к столу.

— Вы говорите по-английски? — спросил он с довольно хорошим школьным произношением.

— Да, — буркнул Альберт, не поднимаясь со стула.

— Я пришел к вам по приказу Рокиты.

— Слушаю вас. — Альберт развалился на стуле. Щелчком подтолкнул к парню пачку сигарет. И чуть не застонал от облегчения, когда тот вынул руки из карманов, чтобы взять сигарету. Закурив, парень осмотрел комнату в поисках свободного стула, нашел его, пододвинул к столу и сел верхом.

— Я пришел от Рокиты… — повторил он, вероятно ища английские слова для более точного выражения своей мысли. Глубоко затянувшись, он закашлялся, выплевывая крошки табака. — Вы английский парашютист, правда?…

— Не знаю, от кого вы пришли, — Альберт заговорил медленно по-польски. Он сунул руку под книгу. Сжал рукоятку пистолета. — Я знаю только, что вы пришли по неверному адресу. Я работник органов безопасности.

Глаза парня округлились, щеки ввалились, губы раскрылись, как у удивленного ребенка.

— Спокойно! — скомандовал Альберт. — Руки на стол!

Направив на парня дуло пистолета, Альберт вытащил у него из кармана большой ковбойский «кольт» и осколочную гранату.

— Вперед, марш! — скомандовал Альберт. Подталкивая парня дулом пистолета, провел его вниз по лестнице, в гостиную, потом в переднюю. Приказал открыть дверь. Когда они вышли в сад, Альберт размахнулся и швырнул в сторону тяжелый «кольт».

— Убирайся отсюда, щенок!

Он вернулся в дом, хлопнув дверью. Потом открыл глазок и увидел, что парень несколько секунд стоял на том месте, где его оставили, а потом, словно очнувшись, тремя огромными прыжками подскочил к своему «кольту», жадно схватил его и, поглядывая на дверь дома, медленно пятясь, выскользнул на улицу.

Вечером того же дня Альберт оказался перед большим зданием уездного Управления государственной безопасности в городе Р. Вечерний воздух был прохладным, сгущались сумерки. Здание стояло на отшибе, в узком тихом переулке. Редкие прохожие, которым случалось проходить здесь, пробирались по улочке крадучись, словно на цыпочках. Со смешанным чувством страха и любопытства они поглядывали на окна, забранные плотной решеткой, на палисадник, где среди тополей виднелась полосатая красно-белая будка.

В пропахшей табачным дымом канцелярии дремала, уронив голову на клавиши «Ремингтона», белесая девица. Она подняла на Альберта заспанные глаза, на ее щеках отпечатались маленькие кружочки — следы от клавишей машинки.

— Доложите начальнику, что из Варшавы прибыл майор В., из Управления госбезопасности, — тихо проговорил он, протягивая свое удостоверение.

Она тотчас же возвратилась.