Операция «Молодожёны»

– Я согласилась с тем, чтобы иметь возможность вернуться домой. Я ни на минуту не допустила мысли, чтобы служить немцам по-настоящему.

– Красивые слова, Лидия Николаевна. Это все только красивые слова. Уберите всю эту мишуру, которую вы накрутили, чтобы себя перед самой собой оправдать, и получится голое предательство.

– А что бы вы сделали на моем месте?

– Застрелился бы.

– А если бы у вас не было такой возможности?

– Сделал бы так, чтобы меня застрелили. Но во всяком случае не дал бы себя поставить перед выбором предательства. А если бы выбор такой передо мной все-таки встал, то и я бы тоже встал. К стенке. И принял бы смерть достойно и счастливо. Предать Родину для меня – немыслимо.

– Это вам только так кажется. Все горазды рассуждать в теории, но вы не были на моем месте…

– Я и не мог оказаться на вашем месте, Лидия Николаевна.

– Что хорошего в смерти, товарищ полковник? Смерть за Родину – дело благородное, а вы попробуйте за нее пожить. К тому же, это вполне объяснимая человеческая слабость – спасать свою жизнь, не правда ли?

– Красиво понятиями жонглируете. Я бы с вами подискутировал на эту тему, но это не ко времени.

– Проще всего поставить человека к стенке, не разбирая мотивы его поступков.

– Мотивы ваших поступков мне совершенно безынтересны. Я имею дело со свершившимися фактами. Факты – вещь упрямая. Если факт предательства налицо, неважно какими мотивами руководствовался предатель, ибо все эти мотивы в конечном итоге сводятся к банальной человеческой трусости, которую какими только красивыми словами не называют. А трусость человеческую я презираю гораздо более других пороков.

– Я не трус!

– Трус вы или не трус мы узнаем совсем скоро. Принять смерть за предательство тоже нужно уметь. Тогда все и докажете. Однако мы отвлеклись. На чем мы закончили, лейтенант?

– На немецких офицерах, товарищ полковник.

– Да, конечно. Эпопею вашей вербовки и обучения в школе абвера я внимательно прочел… Давайте не будем повторяться, а выясним вот что. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились со своим нынешним напарником Ромашовым?

– Мы познакомились в разведшколе около трех месяцев назад. Он был одним из моих одноклассников.

– До этого вы не были с ним знакомы?

– Нет. Никогда в жизни его не видела.

– В каких отношениях вы состоите с Ромашовым?

– В товарищеских.

– То есть? Поясните, что значит «в товарищеских»?

– Мы хорошо общаемся. Не дружим, я почти ничего о нем не знаю, в школе было не принято вести задушевные разговоры, но он хороший собеседник… и всегда уважительно ко мне относился.

– В каком смысле?

– Ну как к девушке, понимаете? Не пытался ухаживать, не волочился, не глядел сально, рук не распускал… В школе преимущественно обучались мужчины и всего две девушки. Одна совсем страшная, на нее даже не смотрели, а вторая – я. Мне приходилось держать ухо востро, чтобы не скомпрометировать себя. Однажды я даже подралась.

– Подрались?

– Да. Один курсант… Мирошниченко Женя делал про меня недвусмысленные намеки, мол, я гулящая и даю за деньги. Мне пришлось вмазать ему по роже наглядным пособием.

– Чем-чем?

– Учебной гранатой.

Коротков хихикнул. Полковник бросил в его сторону строгий взгляд и спросил Лидию:

– И что же Мирошниченко?

– Заплакал, представляете? Я ему губу раскроила, а он заплакал… Мне даже стало немного стыдно.

– Как на эту стычку посмотрело руководство разведшколы?

– Никак. Откровенно говоря, мне кажется, что их этот случай позабавил. Никаких карательных мер не последовало, хотя дисциплина у нас была строгая. А Мирошниченко куда-то пропал, я его с тех пор больше не видела.

– Вы состоите с Ромашовым в половых отношениях?

– Что? – Лидия от такого предположения возмуженно задохнулась. – Нет. Я же сказала, мы просто приятели. Общаемся.

– Хорошо. Зайду с другого конца. Вы когда-нибудь состояли в половых отношениях с Ромашовым?

– Нет, не состояла и не собираюсь.

Правильно, чего теперь собираться-то? – хмыкнул полковник будто в сторону и тут же сменил тему: – С какими целями вы были переброшены на территорию СССР?

Лидия нахмурила брови и четко, по-военному, выдала:

– Перед нами поставили задачу разведки движения войск по железной дороге, водным и шоссейным путям, численности и состава формируемых войск, численности состава вооружения, мест нахождения и работы промышленности, объемов выпускаемого вооружения, перевозки грузов, боеприпасов и вооружения, местонахождения аэродромов, военных складов.

– Имели ли вы задачу проводить диверсионно-подрывную и разложенческую работу в СССР?

– Таких задач перед нами не ставили. Более того, нам ясно сказали, чтобы мы этим не занимались. Нам рекомендовали держать себя скромно, не выделяться из общей массы населения, для чего нам были подготовлены документы на имена супругов Марии и Петра Чугуновых и дано задание найти работу, на которой можно было бы получать разведданные.

– Например?

– Например, я могла устроиться машинисткой на какое-нибудь предприятие или в учреждение. Мне сфальсифицировали документы об окончании курсов. Работа мне знакома…

– С какой легендой прибыли в тыл?