Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах

– Нет. Я не знаю, где он сейчас.

– Вы меня обманываете, Стивен. Ведь вы встречались с ним на имераторской охоте и даже привезли от него мне голубую ленту.

– Мне известно только, что мистер Гурин из Варшавы выехал в Россию. О том, куда он направился, полагаю, я узнаю от вас. Когда вы попросите меня перевести очередную телеграмму.

Глава 16. Венчание

22 октября, среда

Канун свадьбы стал для Фаберовского настоящим испытанием, к которому он оказался совершенно не готов. Уже заполночь, закончив наконец с Батчелором и Розмари двигать мебель и прибираться к завтрашнему приезду из церкви новобрачных, он добрался до своей спальни и рухнул на кровать, думая тут же забыться беспробудным сном. Но не тут-то было. Едва дрема стала охватывать его, как откуда-то издалека из сонных глубин до него донесся омерзительно знакомый голос и расплывчатая фигура в белой, женского покроя, ночной рубахе с кружевами явилась перед ним.

– Угадай, кто я, – предложила фигура. – Нет, я не женщина. Какой же я мужчина, если я тебе снюсь? Вот и не угадал, я не сволочь, а твой лучший друг. А ты моего поросеночка съел.

– У меня поутру свадьба! – сказал фигуре поляк. – Отстань от меня хотя бы на сегодня!

– Ничего из твоей свадьбы не выйдет, шлюхтич проклятый. Потому как ты врун и вор.

– Это я-то вор?! А кто на индюков деньги брал?

– Нашел, чем попрекать! – фигура развела руками. – А зачем ты мой гриб выкинул? Вот ужо я тебя поленом-то приложу.

Измученный Фаберовский встал, нашел в шкафу опиумную настойку и выпил слоновью дозу, после чего лег на кровать и закрыл глаза, надеясь заснуть мертвым сном.

– Зря снотворное принимал, – тотчас сказал ему Артемий Иванович, став после проделанной поляком процедуры менее расплывчатым.

– Почему?! – заорал Фаберовский на всю спальню.

– Да ведь я же тебе снюсь. Теперь ты от меня уже вовсе не отделаешься. Давай беседовать.

– Не хочу я беседовать, мне спать надо! Отстань!

Поляк перевернулся на живот и закрыл голову подушкой.

– Да ты же спишь! – сказал со смешком Артемий Иванович. – Вот мы до утра побеседуем, утром проснешься, успокоительного выпьешь и поедешь на свадьбу. Сейчас, только кенгуру распрягу.

Пред мысленным взором Фаберовского мелькнул длинный кенгуриный хвост и обтянутый сорочкой зад Артемия Ивановича со вздувшимися на нем от натуги буграми мышц.

– Господи, что это! – взмолился поляк. – Я не хочу!

– Это кошмар. А кошмаров никто не хочет. Но вот и бутылочка, – Артемий Иванович достал из сумки на животе кенгуру бутылку поповки. – Вспрыснем твою свадебку. И не верти головой своей дурацкой, тут в буше на триста верст ни одного полена нету. У нас в Австралии только бушмены и бушвумены.

– Ой, бред! – Фаберовский слез с кровати и спустился вниз, где сунул голову в умывальник и вылил на себя всю воду. Затем он смочил водой полотенце и, вернувшись в кровать, положил его себе на лоб.

– Ты чего мокрый? – спросил его Артемий Иванович, едва поляк сомкнул глаза вновь. – Мы тут тебя с братцем моим одноматерным не дождались, он охоч до водочки, братец-то мой.

И Владимиров указал на сидевшую рядом с ним в темноте кошмара образину с поросячьим рылом.

– Слушай, Степанушка, а может, тебе вовсе не жениться? На что она тебе сдалась. Мы тебе другую невесту подберем. Вот хотя бы брат у меня до сих пор холостой.

Образина довольно хрюкнула и кокетливо пошевелила пятачком.

– Пшел до дьяблу! – разъярился полк.

– Ну, тогда до завтра, – ответил Артемий Иванович, растворяясь. – Если доживешь.

– Постой! – Фаберовский даже сел на кровати. – Пан Артемий! Как это до завтра? Я завтра не один буду.

– Это-то и интересно, – донесся откуда-то издалека голос Владимирова. – Да и мы всей толпой придем. Хочется знать, честная ли девица твоя невеста или я ее тогда в Серпентайне все-таки испортил.

– С вами все в порядке? – встревожено постучала в дверь Розмари.

– Все хорошо, Рози, иди спать! Даже здесь от него нет никакого покоя! – и поляк в сердцах запустил в стену подушкой.

К завтраку он спустился уставший и с мешками под глазами, так что Розмари ужаснулась его совершенно не свадебному виду. Чтобы хоть как-то скрыть следы бессонной ночи, она припудрила лицо Фаберовского, причем от ее старания он стал похож на Пьеро, к тому же проведшего все время от заката до рассвета с неутомимой Коломбиной.

Батчелор, которому выпало исполнять роль шафера, был уже готов. Даже бутоньерка с цветком была приколота к лацкану фрака, а цилиндр лежал на столе в гостиной, готовый украсить его рыжую голову.

– У нас все готово? – вяло спросил Фаберовский, оправляя перед зеркалом неловко сидевший на нем прокатный фрак.

– Экипаж уже ждет, – ответил Батчелор. – Можем ехать.