Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах

В то же время рассыльный побежал доложить командиру, что к подъему флага все готово, и когда капитан 1-го ранга Ломен, адмирал Басаргин и наследник появились на палубе, вахтенный начальник скомандовал:

— Смирно!

Сейчас же подал голос караульный начальник:

— Слушай! На-кра-а-ул!

Человек десять матросов привычным движением подбросили вверх винтовки и держали их перед собою, как свечи, до тех пор, пока не поздоровался с ними командир и пока не скомандовал им «к ноге».

После этого к командиру (адмиралу?) последовательно начали подходить с рапортом: старший офицер, старший врач и старшие специалисты. Выслушав их всех, он здоровался с офицерами, потом с кондукторами и, наконец, с командой.

До самого торжественного акта осталась одна только минута.

Вахтенный начальник распорядился:

— На флаг!

А ровно в восемь часов громко и протяжно, с дрожью в повышенном голосе, скомандовал:

— Смирно! Флаг поднять!

Кормовой флаг с синим андреевским крестом, поднимаемый сигнальщиками, развеваясь, медленно шел вверх, к ноку гафеля. В это время винтовки брались «на-краул», все офицеры и команда снимали фуражки, горнисты и барабанщики играли «поход», унтер-офицеры протяжной трелью свистали в дудки, а баковый вахтенный отбивал восемь склянок. Заиграл оркестр. Церемониал кончился.

— Команде разойтись! Караул вниз!

Новая смена вступила на вахту].

Всего этого не видят Владимиров с Фаберовским, они в 8.30 утра с больной головой выходят в садик, откуда видна лазурная гладь озера и темная громада русского фрегата. Под звуки национальной музыки от пристани отваливает паровой катер, на котором в полной парадной форме принц Хуссейн и свита. Хуссейн-паша с большими длинными усами, маленьким подбородком, лопоухий. Выстрелы салюта, прибывшие спустились осмотреть каюты. Египетский флаг содержит три турецких полумесяца и звезды — белые или серебряные — на красном фоне.

Плохо соображая, Фаберовский с Владимировым рассуждают, что как-то слишком рано все началось. Под прощальные выстрелы катер перевозит Николая и свиту в Исмаилию. Наследник коротко стрижен, волосы зачесаны назад, лицо полное, усы на концах напомажены, на щеках пушок, изображающий бакенбарды. В лодке сразу заметен Стопроценко. На пристани их встречают Ибрахим-паша, администрация канала и одетые в белое (с национальными цветами) ученицами местной греческой школы, которые преподносят прибывшим по букету. Темные, наглухо застегнутые «стамбулины» (платье вроде сюртука) и неизбежные фески местных сановников. Прибывшим подан тот самый экипаж, который вчера вечером стоял на платформе придворного поезда. Николая сопровождают: Барятинский, Басаргин, Ону, Оболенский, Кочубей, Волков, доктор Смирнов с «Владимира Мономаха», художник Гриценко и Ухтомский. Рядом суетится Ландезен и Ко.

Сообразив наконец, что они могут вовсе опоздать, Владимиров с Фаберовским бросаются одеваться. Пока они одеваются в арабов, пока седлают верблюдов… Они видят, как несмотря на препятствия, толпа прорывается к Николаю и Джорджи Греческому (впереди дамы, в основном француженки и гречанки). Георгий почти незаметен. Ландезен отвлекается на дам, его одергивает Бинт. Близится девять часов. Пустив верблюдов в галоп, оба несутся вдоль железной дороги.

Их обгоняет поезд. Они кричат ему вслед проклятья и махают руками, накрываемые поднятым поездом густым облаком пыли. Сидящий на открытой платформе Николай спрашивает у Кояндера, кто это такие, и тот поясняет, что это его приветствуют местные жители. Кояндер — густая борода и усы a la Николай II, черный котелок, сюртук. Ландезен сообщает о готовящемся покушении и просит об усилении охраны в дальнейшем.

Обратно из Исмаилии поезд в 23.35, в Каире в 5.25.

Следующий день, утро. На вокзале в Исмаилии в ожидании отправки поезда гуляет начальник вокзала с серебряными локомотивчиками на воротнике. На платформу прибегают Фаберовский и Владимиров со свои ящиком, в котором лежат неиспользованные мины и гальваническая батарея. Интересуются у начальника, когда уходит поезд. Он говорит, что поезд уходит в половине одиннадцатого, но поезда в Египте (кроме курьерского Александрия-Каир) неукоснительно опаздывают. Владимиров и Фаберовский садятся на ящик и рассуждают о том, что им делать дальше. 

Глава 36

Базарный день. 24 ноября, понедельник.

Примерно в 16–17 часов Фаберовский с Владимировым, наконец, добираются до Каира и едут с вокзала в логово.

Здесь от возвратившегося со слежки Батчелора они узнают, что вечером, когда стемнеет, в 21 час, греки собираются на площади перед Абдинским дворцом устроить факельное шествие. Кроме того, в городе только и говорят, что русский консул Кояндер намерен устроить в четверг вечером (15 (27) ноября) большой праздник на воде.

Попытка отравить Пенелопу.