Операция «Престол»

В его творчестве уже были пейзажи, но он считал, что Понтуаз является именно тем местом, где прелесть весеннего сада обладает магическим очарованием, и ему удастся наиболее оригинально запечатлеть красоту пробуждающейся природы.

Художник специально приехал сюда сюда, решив сменить не только климат и натуру, но и технику исполнения.

Все это, по его мнению, позволяло нарисовать пейзаж, который и должен стать воплощением его творческой мечты.

И ему это удалось.

Цвета на его картине отличались богатством, благодаря чему картина пропитана экспрессивностью весны, не сдерживаемой никакими преградами.

Выполненные в энергичной манере мазки, в сочетании с насыщенным колоритом, наполнили пейзаж живыми чувствами, погружая зрителя в мир первозданной природы.

Именно здесь, в Понтуазе, Писсарро написал большинство картин, которые впоследствии выставлялись на семи первых выставках импрессионистов…

— Черт знает, — оторвал Алексея от его мыслей Преклонский, — смотришь на эти берега и церкви и не хочешь верить тому, что где-то рвутся снаряды и погибают люди…

— Да, Евгений, — улыбнулся Алексей, — ты прав! Но еще больше ты убедился бы в своей правоте, если мы заехали сейчас в монастырь кармелиток, который ты можешь увидеть в левое окно!

— Да ну тебя! — махнул здоровой рукой Преклонский. — Я с тобой серьезно, а ты!

Глава III

Генерал Краснов встретил Алексея так, как и подобает встречать сына старого товарища, обняв и троекратно расцеловав.

К Краснову его привел сопровождавший генерала хорунжий Николай Куколович, работник казачьего отдела Министерства восточных областей, возглавляемого Розенбергом.

Сам Краснов вскоре стал его консультантом.

Алексей с интересом смотрел на семидесятидвухлетнего генерала, несмотря на возраст все еще стройного и подтянутого.

И дело было не только в уже давно ставшей легендарной известности генерала.

В мае 1915 года генерал Краснов был назначен командиром той самой 3-й бригады Кавказской туземной конной дивизии, в которой служил его отец.

29 мая 1915 года бригада Краснова вступила в бой с дивизей генерала Кайзера у села Жожавы на Днестре.

Бой сложился для русских неудачно, и очень скоро под сильным огнем и натиском немцев, казаки стали отступать.

И тогда Краснов повел в атаку два Заамурских конных полка, которая увенчалась полным разгромом противника.

В том бою был тяжело ранен отец Алексея. Так и не оправившись от ран, он через несколько месяцев безуспешного лечения умер в госпитале.

Краснов устроил своему боевому товарищу пышные похороны и несколько лет помогал его матери, в прошлом выпускнице Бестужевских курсов, хорошо известной всему дворянскому Петербургу.

В эмиграции Краснов продолжал борьбу против большевиков и был одним из основателей «Братства Русской Правды», занимавшегося подпольной работой в советской России.

В эмиграции Краснов много писал. Его воспоминания и исторические романы издавались на русском, английском, французском, немецком и других европейских языках.

В 1926 году он дописался до того, что был номинирован В. А. Францевым на Нобелевскую премию по литературе.

С 1936 года проживал в Германии, имел германский паспорт. Гражданином Советской России никогда не был и легитимность власти большевиков в России не признавал.

— А как Мария Николаевна? — спросил Краснов.

— Мама умерла в Ленинграде…

Улыбка сбежала с лица генерала.

— Я, — жестко произнес он, — не знаю такого города!

— Мама умерла в Санкт-Петербурге, — поправился Алексей.

Краснов вздохнул.

Санк-Петребург, Мария Николаевна, погибший Петр. Одним словом, вспомнишь и лица давно позабытые…

Но как давно все это было.

Да и было ли?

Чем старше становился генерал, тем чаще ему казалось, что все это, давно минувшее, приснилось ему в каком-то добром сказочном сне.

А вот затем наступило страшное пробуждение, в котором не было уже ничего: ни дорогих лиц, ни милых русскому сердцу пейзажей, ни величавого молчания бескрайних полей, ни малинового звона церковных колоколов…

— Я много видел в своей жизни, — после некоторого молчания произнес Краснов, — и плохого, и хорошего. Но чаще всего я вспоминаю 6 марта 1913 года, которое я провел в Санкт-Петребурге вместе с твоим отцом и матерью…

Алексей кивнул.

Он много раз слышал от своей матери о том грандиозном праздновании в России, которым было отмечено тресотлетие дома Романовых.

В 8 часов утра двадцать один выстрел пушек Петропавловской крепости Санкт-Петербурга возвестил о начале празднования 300-летия Дома Романовых.

В Казанском соборе собрались члены Государственной Думы, дипломатический корпус, представители дворянства и городских сословий, крестьянские старшины, всего более трёх тысяч человек.

Из Зимнего дворца по Невском проспекту двигалась блистательная процессия.

Удивительно красивую картину представлял царский поезд: сотня собственно его величества Конвоя в своих красных черкесках, с ружьями на бедре.

За сотней — Государь с наследником в открытой коляске, рядом с коляской командир Конвоя князь Трубецкой.