Операция продолжается

— Правильно. Чего расстраиваться! — Володя полез в свою полевую сумку за тетрадкой. — На такое дело и бумаги не жалко.

Мокшин взял листок и, не таясь, четким, убористым почерком написал несколько строк. Потом вложил листок в конверт, подождав, когда Володя отойдет, написал адрес и с видимым облегчением вздохнул.

— А это в печку!

Мокшин сунул конверт в сумку, сгреб со стола груду порванных писем, клочья знакомой Володе фотокарточки и, мрачно посвистывая, пошел на кухню.

Пока он ходил, Володя успел прочитать адрес на конверте: «Сосногорск, главный почтамт, до востребования, Савицкой Анне Михайловне».

— Савицкой Анне Михайловне, — запоминая, пробормотал Володя и отошел к своему сундуку.

Вернулся Мокшин. Он молча прошел к столу, сел и охватил голову руками. Володе вспомнилась дневная встреча с Надей, и ему тоже стало грустно. Захотелось пойти разыскать ее в деревне, поговорить или просто помолчать, разглядывая задумчивое лицо девушки.

— Переживаете? — спросил он Мокшина.

Тот только пожал плечами: «Наивный вопрос».

— М-да… — Володе хотелось поговорить. — Конечно, не легко. Если любишь. Я понимаю… А эта… следователь… правда хорошая девушка? — вдруг выпалил он. — Мы договорились, что я приеду к ней в Медведёвку. В субботу на танцы пойдем.

— Ничего. С виду очень симпатичная, — помедлив, согласился Мокшин. Потом оживился. — А ведь вы вправду здорово подходите друг к другу. Есть в вас что-то этакое… — он повертел ладонью, — такое… общее что ли… Отличная пара! Когда, говоришь, договорились встретиться?

— В субботу.

— Езжай. Обязательно езжай. Очень милая девушка!

— Далековато. Да и с работой еще неизвестно как будет. Мало ли что… Доживем до субботы — посмотрим.

— Нечего смотреть! — с энтузиазмом воскликнул Мокшин. — Если у тебя костюма нет — свой дам. И сорочку. Галстук подберем. Таким женихом оденем — вся Медведёвка ахнет! — Он весело рассмеялся.

— Видно будет.

Володя лег первым. Раздевшись, Мокшин выключил свет и пошел к своей кровати. Вдруг он замер у окна. Потом оперся о подоконник и стал что-то рассматривать, вплотную прижавшись лицом к стеклу.

— Чего вы там увидели? — спросил Володя.

— Иди-ка сюда… — помолчав, почему-то шепотом позвал Мокшин.

Володя соскочил с сундука и пошел к окну.

— Смотри! — Мокшин ткнул пальцем в сторону реки, где возле заиндевелых берез одиноко чернел большой колхозный сарай, занятый под кернохранилище поисковой партии.

Володя вгляделся. Лунный свет как бы растворил ночь в своем холодном молочном сиянии. За окном царствовали контрасты. Белое и черное, черное и белое — и никаких других красок.

— Красиво, — сказал Володя. — Экая красотища! Видно, как днем…

— Да смотри же! — прошипел Мокшин. — У кернохранилища.

И Володя увидел. Возле сарая стоял коренастый человек в полушубке и что-то разглядывал. Потом он сделал несколько шагов и опять встал. Что-то знакомое почудилось Володе в размашистых, резких движениях этого человека.

— Что он делает? Что ему там нужно? — вслух удивился Володя.

Мокшин промолчал.

А человек то подходил к дверям сарая, то отходил от них, то вставал у дороги и крутил головой во все стороны.

— Это же Стародубцев, — прошептал Мокшин.

— Что ему взбрело в голову плясать тут ночью? — Володя теперь тоже узнал воинственного и сердитого следователя.

— Не догадываешься? — тем же хриплым шепотом спросил Мокшин.

— Ума не приложу.

— А кто он по-твоему?

— Ясно кто. Следователь.

— Молодо-зелено… Он же чекист. Энкэвэдэшник!

— Да ну!

Володя действительно изумился. Сознание того, что кроме него, Володи, Новгородский мог послать в Заречье кого-то еще, было столь неожиданным, что он на какое-то мгновение потерял над собой контроль.

Мокшин вздохнул и уже громче сказал:

— Ну его к черту. Пусть себе бродит и нюхает. Давай спать.

— Давайте, — согласился Володя, приходя в себя.

СЛЕД?

Новгородский был хмур и очень утомлен. До того утомлен, что забыл встретить Володю своей обязательной улыбкой. Приехавший с ним лейтенант Клюев, молодой рыжеволосый, худощавый парень неудержно зевал и делал отчаянные усилия, чтобы не задремать.

Разговор происходил в кузнице.

Отец попросил Володю помочь починить старые меха. Молотобоец уехал в военкомат, а старику надо было делать какую-то срочную работу. Володя согласился. Они уже подходили к кузнице, когда неожиданно встретили Сажина.

— Топай, — сказал отец, протягивая ключи. — Я сейчас.

Володя пошел один. Открыв дверь кузницы, удивился. В углу, у маленькой печки-каменки, наслаждались теплом Новгородский и Клюев.

— Закрывай, — вместо приветствия буркнул Клюев. — Тепло выпустишь.

Володя спешно захлопнул широкую дверь и запер изнутри на засов.

— Так-то лучше, — одобрил Новгородский и подвинулся. — Садись. Рассказывай.

Володя не замерз, но тоже распахнул полушубок и выставил растопыренные пальцы над пышущей жаром каменкой.

Выслушав обстоятельный Володин рассказ, Новгородский с Клюевым переглянулись, оживились.

— Вот оно что… — повеселевшим голосом произнес капитан. — Значит, Мокшин взял листок у тебя… И Булгаков его определенно боится?

— Боится.

— Лады. Значит, считаешь, что Мокшин странный человек?