Операция «РЫ», и другие приключения капитана дальнего плавания Гурова

– Капраз, не обижайся, конечно, но всё же, как все бывшие военные, ты, туповат.

Лицо Одинцова, в свойственной ему манере, стало покрываться помидорными пятнами. Он вскочил, ухватил Гурова за лацканы пиджака и угрожающе зашипел подобно питону из мультика про Маугли:

– Я к-о-г-д-а-нибудь тебя побью – любителя африканских отмелей! Вот ты умный, а я тупой! В чем же, твоя умизна?

– Ладно, капраз, извини, – пошел на попятную Гуров и тот чуток расслабил тиски своих рук. – Но мог бы и сам сообразить, имея под рукой оффшорную компанию. Мы и есть экспорт – ты, я и Ричард! Весь смысл экспорта в том, что поставщик зарабатывает

сверхприбыль на получении возврата НДСа. А это, двадцать процентов от стоимости нефтепродукта, зафиксированного в договоре продажи и банковском паспорте сделки! Конечно, на кой им внутренний рынок, когда такие бабки.

– А как же мы купим в море у своей оффшорки без зачета НДСа?

– Умный вопрос!

– Ну, не всё же время быть тупым.

– Ещё раз, извини, Колян. Этого нюанса я не учел. Я не прав.

Одинцов окончательно разжал руки, и Гуров уселся в кресло, из которого минутой раньше был извлечен.

– Нервы стали сдавать, – заметил пан капитан. – Я думаю, надо развеяться. Давай, куда-нибудь сходим. А мазут найдем. С учетом собственных продаж рыбы на экспорт, можно и у оффшорки купить – своей или чужой, без разницы. Эту проблему, я беру на себя.

В рыбалке есть ещё много нюансов. Обещаю, за рюмочкой чая открыть все секреты.

Бизнесмены отправились в новый пивной ресторан на Литовском валу, откуда Гурову доставляли пиво «Редюит». Ресторан также назывался «Редюит» от французского redoute – опорный пункт, убежище прямоугольной формы, подготовленное к круговой обороне. от жён мореманов. Как всегда, мореманы пили и говорили много, а ели мало. Поэтому и развезло их под закрытие заведения. Теперь сложно сказать, поделился с Одинцовым пан капитан своими секретами или нет. Здесь, как у Владимира Высоцкого: «. помню только, что стены с обоями.»

Загулявшие посетители, выходившие из ресторана, лицезрели картину «без обоев». Они видели двух теток, лихо раздающих налево и направо многоэтажные матюги и оплеухи, которые доставались, судя по отдельным ответным репликам, двум морякам и происходило все это безобразие в четвертом часу ночи при загрузке их бренных тел, как у Михаила Боярского, в «зеленоглазое такси», притормозившее, аккурат у «Редюита». Раздача пряников и слонов происходила в индивидуальном порядке, как только мореманы добрались каждый до своей обители. К этому времени, они проживали по соседству уже в других, не совдеповских квартирах. Теперь, как положено, у них были большие прихожие и кухни, залы с каминами и застекленные лоджии. Одинцов наконец обзавелся собственной каютой, куда он запирался всякий раз, когда хотел уединиться. Он и уединился, в смысле – закрылся, как только супруга пропустила его в прихожую.

– Открой, плавающее дерьмо! – закричала военно-морская Натали, дергая бронзовую дверную ручку. – Я хочу с тобой серьезно поговорить!

– Дай побыть одному! Должен же я сос-р-э-дото-чэца! Отпрянь!

– Ну, пыль реакторная! Только выйди! Я те устрою радиацию! А всё этот пропойца Гуров! Раньше ты таким не был.

– Раньше и пить было не на что. Радуйся, дуреха! А то всё пилишь, пилишь, пилишь, пилишь, пи.

Капраз, не выполнив своего супружеского долга, уронил голову на стол и уснул. Дом располагался на углу одной из центральных улиц и старые трамваи, издавая во время поворота свой типичный скрипящий звук, и выбивая своими железными рогами искру, освещали вспышками каюту Одинцова. Свет был выключен и в лучах этой катавасии звуков и вспышек, как бы из небытия, важно выплывали парусники ручной работы, модели боевых кораблей с открытыми ракетными ангарами, военные самолеты многих стран мира, пикировавшие на всякого сюда вошедшего, а также разного рода штурвалы, колокола громкого боя и прочие, просто стоящие на полках или прикрепленные на стенах, предметы морского обихода. Капразу конечно же было еще далековато до коллекции пана капитана, но его кают-компания наращивалась, пополняясь разными безделушками. Было в ней и то, что никогда не появится в кают-компании Гурова. Это было то, что составляло гордость всей капразовской коллекции. Конечно, это были подводные лодки разных проектов – от многоцелевых до стратегических, сделанные из черного эбонита. Всякий раз, когда Одинцова навещали приятели и спрашивали об этих моделях подводных лодок, в его глазах появлялся живой огонек, и он начинал подробно, а иногда и дотошно рассказывать о деталях субмарин и прелестях подводной службы, перечисляя все известные и малоизвестные проекты подводных лодок, фамилии командиров и командующих флотами, вышедших из бывших командиров.