Операция «Сентябрь»

Извеков, занимая должность начальника гарнизона, злоупотребляя своим служебным положением, ходит по близлежащим к гарнизону селам, терроризует население, избивает местных граждан, угрожая оружием и расстрелом, требует от них спиртные напитки и продукты питания.

Например, в июне месяце майор Извеков, будучи в дер. N, зашел в дом к гражданину Каляускасу В.И., потребовал у последнего самогон, после чего в квартире поднял дебош, избил всю семью, выбил в квартире все окна и угрожал расстрелом.

В конце июня месяца с/г Извеков, будучи в пьяном виде, зашел в дом к гражданину Матейка В.К., потребовал литр водки, но так как одного литра не оказалось, а только пол-литра, после этого Извеков, будучи недовольным, вытащил хозяина из квартиры, сильно избил его, угрожая арестом.

14‐гоиюняИзвековсдвумявоеннослужащими(фамилиинеустановлены) зашликгр-нуЛаушпакасу, забралиунего3 литраводки, распилиее, агр-наЛаушпакасасильноизбили. Послеэтогозашливдомгр-наБулянасаСтанислава, вквартирекоторогопроизвелиобыск, сильноизбилиженуБулянасаиушли.

Начальник особого отдела N-ской дивизии войск МВД по охране жел. дорог

майор НИЛОВ

1 сентября 1946 г.

гор. Вильнюс».

— Чтоб он сдох, этот Извеков! — крикнул в отчаянии Илюхин.

Дверь чуть приоткрылась, испуганный дежурный спросил:

— Что-то случилось, товарищ майор?

— Ничего! Чаю сделай!

Илюхин понимал, такие дела не входят в компетенцию его отдела, как территориального органа госбезопасности. Поэтому-то из республиканского МГБ никаких указаний по этому поводу не поступало. Злостные нарушители воинской дисциплины являлись объектами проверок и расследований органов военной контрразведки и военной прокуратуры. Но приказ старшего офицера, руководителя оперативной группы самого МГБ СССР есть приказ, и с ним не поспоришь, и что-то объяснять и доказывать было бессмысленно. Приказ следовало выполнять. Но как?

Илюхин допил холодный чай, вновь выматерился про себя и позвонил майору Зарубину. Трубка долго молчала, что-то в ней потрещало, и, наконец, раздался как всегда бодрый голос Зарубина:

— Зарубин слушает.

— Алексей Степанович, Илюхин на проводе. Могу к вам подъехать?

— Всегда рад вас видеть, Николай Иванович.

Зарубин встретил Илюхина с улыбкой, крепко пожал руку и, не дожидаясь вопросов, пригласил к столу, на котором дымился кофейник, а на тарелках, вызывая слюну, красовались румяные пирожки и овсяное печенье.

— По голосу понял, — сказал Зарубин, — голоден ты, Николай Иванович, голоден и зол. Давай, наливай кофе и закусывай.

Илюхин поделился с Зарубиным сомнениями, попросил совета и, если возможно, помощи.

— Никаких сомнений быть не может, — ответил Зарубин, потягивая из маленькой чашки горячий кофе, — приказ надо исполнять. По адресам поедем вместе, я как офицер военной контрразведки, ты — как территориал, да ещё и офицеров милиции возьмём. Так что иди и готовься, завтра спозаранку и отправимся. Да, не забудь прихватить автоматчиков и автозак. Думаю, не помешает.

— Всё сделаем. Спасибо, Алексей Степанович.

Затемно из Вильнюса выехали «виллис», в котором находились Зарубин, Илюхин и капитан Стойко, два «доджа» с автоматчиками, капитаном милиции Бойцовым и старшими лейтенантами милиции Кобзевым и Иваньковым, тентованный «студебеккер» с полувзводом солдат внутренних войск и камуфлированный под хлебовоз автозак. Маршрут движения и адреса оговорили вчера, Зарубин доложил подполковнику Савельеву и получил «добро». Илюхин предупредил об их приезде оперуполномоченного особого отдела отдельного сапёрного батальона.

Остановку сделали в крупном селе в сорока километрах к северо-востоку от Вильнюса. Здесь стоял отдельный сапёрный батальон корпусного подчинения. Личный состав и штаб батальона размещались в старых казармах, где до 1939 г. дислоцировался учебный пехотный батальон бывшего Войска Польского. Зарубин приказал отогнать машины на край села, за берёзовую рощу, чтобы не пугать сельчан и не раздражать сапёров.