Операция «Смоленский капкан», или Пропавший обоз НКВД

— Товарищ генерал, из иностранцев, прибывших в Россию за последние три месяца, заслуживают внимания всего несколько человек. Наиболее перспективная для нас фигура, по заключению аналитиков, — некто Отто Валенберг, 1917 года рождения, немец, прибыл из Ганновера. В нашей стране уже второй раз. Первый раз он посещал СССР, как вы уже поняли, в мае 1974 года. Цель поездки, как и в прошлый раз, — туризм. Остановился в гостинице «Пекин», в разговоре с гидом выразил желание посетить Смоленск. Вместе с ним в Москву прилетели: Ганс Фишер, 1969 года рождения и Гюнтер Браун, 1967 года рождения. Заслуживает особого внимания тот факт, что оба они, по нашим данным, — бывшие сотрудники службы военной контрразведки ФРГ, так называемой МАД. В общем, судя по всему, те ещё перцы. Вот их фото, — я положила на стол перед генералом несколько цветных снимков. — Прилетели в Москву ещё 29 июля, в аэропорту Домодедово сразу взяли напрокат машину. Так что теоретически они вполне могли тридцатого июля, когда был застрелен господин Шварц, быть в Смоленске. Сейчас за ними установлено круглосуточное наблюдение, дистанционная «прослушка» и прочие прелести жизни. Изучаются записи камер видеонаблюдения, установленных на Минском шоссе, послан запрос на арендованную ими автомашину в ГИБДД, — закончив доклад, я села.

— Дай бог, чтобы вы не ошиблись, — Тарасов опять взялся за свои любимые очки. — Ну, теперь это забота служб наружного наблюдения. Надеюсь, в гостиничном номере «жучки» не стали устанавливать?

— Обижаете, товарищ генерал, мы же всё понимаем. Они же «спецы» из контрразведки. К чему сразу расстраивать людей? — Суходольский почесал гладко выбритый подбородок и хитро мне подмигнул.

Тарасов подозрительно покосился на Мишку и продолжил:

— Всё понятно. Службу наружного наблюдения вы нагрузили работой, а что сами думаете делать?

— Прокатимся по наиболее вероятному маршруту смоленской колонны, я тут набросала на досуге примерную схемку. Осторожненько опросим жителей окрестных деревень, должен же кто-то ещё остаться в живых и помнить те лихие годы.

— Добро. Продумайте свою «легенду» и выдвигайтесь. С местными органами МВД старайтесь никоим образом не пересекаться. В общем, действуйте полностью автономно. Если вдруг появится какая-либо новая информация, я вам незамедлительно дам знать. Все свободны.

Когда за сотрудниками закрылась дверь, Тарасов сел за стол, достал из ящика стола фляжку и плеснул себе полстакана коньяка. Выпил залпом, крякнул от удовольствия и нажал кнопку в столешнице.

— Полковника Саботажа ко мне, срочно!

— Разрешите? — на пороге появился первый заместитель Тарасова. Невысокого роста, с полным, почти круглым и, на первый взгляд, наивным лицом, получив утвердительный ответ, одёрнул мешковато сидевший на нём китель, бочком протиснулся в кабинет и осторожно присел на краешек стула. Ни дать ни взять — бухгалтер занюханного колхоза. Но в управлении хорошо знали, что за его абсолютно безобиднейшей, для непосвящённых, внешностью скрывается непревзойдённый мастер рукопашного боя, способный в одиночку перебить с десяток американских «зелёных беретов», причём, как говорится, — «без шума и пыли». Были, знаете ли, прецеденты, ещё во времена Карибского кризиса.

— Вот что, полковник, завтра с утра снимай наружное наблюдение с немецких гостей. «Прослушку» пока оставим, мало ли что, но топтунов наших убирай, и пускай те не приближаются к немцам даже на «пушечный выстрел». Иначе, чует моё сердце, спугнём этих прохвостов, помнишь, как англичан тогда, в восьмидесятом? То-то. По ним сейчас плотно работает группа Суходольского. Я думаю, они сами справятся, тем более что игра не сегодня так завтра переместится в район смоленского лесного массива. А там другие правила игры, сам знаешь. В общем, группу Суходольского пока в известность не ставить. Я так понимаю, «фрицы» сами на них выйдут…

Смоленская область, август 1941

Иван Тимофеевич с трудом повернулся на бок. Адская боль в правом боку, куда угодила фашистская пуля, казалось, пронзила его насквозь. И всё же, превозмогая себя, он нашёл силы и посмотрел на улицу. Сквозь щели в дощатом сарае, куда его бросили немцы, отчётливо были видны: кусочек пыльной улицы, край какого-то деревенского дома и старая яблоня, сплошь усыпанная крупными зелёными яблоками. «Антоновка, — отрешённо подумал старший инкассатор, — ещё не успела созреть». Рядом послышался шум подъехавшей автомашины, хлопнула дверца. Скрипнув несмазанными петлями, распахнулась дверь в сарай. Старший инкассатор зажмурился от яркого солнечного света, хлынувшего внутрь.

— Ну, здравствуй, краснопёрый, не узнаёшь?