Операция «снег»

Мы прямо ахнули: это ж надо было так машину уделать! Футляр у контрабаса серый, и если его на крышу положить — с трех метров не различишь, где футляр, где крыша: так машина грязью забрызгана… Ну мы посмеялись — и все. Думали, что хоть новенькую-то наш «Борщ украинский» помоет. Куда там! День прошел, другой, солнышко появилось, грязь подсушило — между прочим, и на машине тоже. Получилась не машина, а просто классная доска!

Малыши, конечно, первыми не выдержали и исписали ее всю.

Кому что в голову приходило, то и писали: и «Ляля», и «Павлик», и человечков «точка, точка, запятая, минус — рожица кривая», иксы, игреки и пятиконечные звезды, и даже «2х24». Ну для первоклашек-то это ошеломляющая новость, как не написать, а я, кстати, вспомнил, что у меня с английским нелады… Я постоял-постоял, посмотрел-посмотрел, и не знаю, как сама рука поднялась, и я по всему левому борту ладонью написал по-английски: «Ай лав ю!» Крупно так написал и один-единственный инициал добавил, не свой, понятно. Большую букву «Н»…

А Игорь Иннокентьевич — вот характер у человека! — на наши надписи ноль внимания. Так и уехал с этими наскальными изображениями современного первобытного человека… Видимо, он в тот день за город смотался на дополнительные выступления. За город, это я так подумал, потому что машину он пригнал, словно бы ее глиной из пульверизатора окрасили. Так ровно… И все нами написанное исчезло под свежей грязью…

А наутро на том же самом левом борту, где я писал, читалась свеженькая надпись: «Борька дурак!!!» — именно так, с тремя восклицательными знаками.

Я сразу узнал Наташкину руку — у нее совершенно особый почерк, буковки такие круглые, ровные, аккуратные, — сколько раз я видел, как она их на классной доске выводит! И когда только она успела?! Дальше-то должно было следовать известное продолжение: «…курит табак, спички ворует, дома не ночует…» Из старой детской дразнилки. Только, во-первых, это неправда: курить я не курю и даже не пробую, как у нас в классе некоторые слабаки не спортивные. Да для современно окружающую среду, и ночую я всегда дома, если, конечно, не в пионерском лагере…

А сама Наташка — хоть бы что! Днем я ее встретил на велике — у меня «Школьник» старый, а у нее новенькая складная «Кама», — и мы, ни слова не говоря, друг за другом поехали в пионерский парк погонять по аллеям…

Возвращались мы не то что вместе, а так — рядышком, но в то же время вроде бы и отдельно: мало ли кому захочется по улицам на велике гонять. Никому ведь не запретишь!

Нас поджидала абсолютно потрясающая новость: по всей машине от левого переднего крыла и дальше через обе двери до заднего крыла прямо-таки сияла белыми буквами по темно-серому фону надпись: «Наташка + Борька любовь!»

Задумано было здорово, ничего не скажешь! Слово «Наташка» — на переднем левом крыле, плюсище — на передней двери, «Борька» и знак равенства — на задней двери, а это самое словечко… ну… «любовь» — самое крупное, как на афише пропечатано по всему заднему крылу! Интересно, долго соображали?

Я на Наташку сбоку взглянул — она, понятно, тоже надпись заметила и прочла. Да что Наташка! Такая надпись и из космоса видна, с любой орбитальной станции. Прочесть-то она прочла, но ничего не сказала, сделала вид, что не заметила, только покраснела…

Удивительно все-таки — и кто это из ребят догадался?!

И тут нам навстречу, будто бы и вовсе случайно, попадается Зойка Сафонова из нашего подъезда. И не только из нашего подъезда, еще и из нашего «а» класса. Она все время ко мне забегает, иногда — ну по два раза в день: то она уроки забыла в дневник записать, то у нее задачка с ответом не сходится, то у нее «маг» барахлит и обратная перемотка не работает. Помочь просит…

А еще она у меня книги берет. Библиотеку у меня отец собрал, прямо скажу, классную. Такие книги, как у нас, ни на какую макулатуру и не снились никому! Так вот, Зойка и за книгами приходит — то по внеклассному чтению, то просто так. И во что удивительно: иногда толстенную книжку не успеет взять, ну там «Айвенго» или «Тиля Уленшпигеля», а через день, глядишь, уже приносит обратно. Мама — та просто поражается. «Эта, мол, твоя Зоя… — говорит, она что, книги глотает?!»

Ну скажите, пожалуйста, при чем тут моя? Совсем ни капельки и не моя! А потом, ясное дело, не глотает, раз обратно приносит…

Так вот, значит, эта Зойка взглянула на нас, бросила: «Приветик» — и проплыла было мимо, но тут она надпись ка-а-ак заметит! Прямо так и остановилась как вкопанная. Прочла, значит, внимательно, долго читала — и глаза у нее вдруг стали злые-презлые… Этак плечом дернула, сумку свою с портретом какого-то волосатика поправила — и пошла.

И с чего это она-то разозлилась — не пойму даже… А Наташка…

Наташка посмотрела ей вслед и тихонечко засмеялась… Потом шлепнула меня по спине и убежала. У меня долго еще после этого между лопаток чесалось.

Ну а на следующее утро вообще потрясное дело произошло. Меня мама в булочную послала. Рано. Бегу это я обратно, тащу батон и половинку круглого в авоське, а мне навстречу «Борщ московский». И мне руку протягивает!