Операция "Волчье сердце"

Он вдыхал и выдыхал, прикрыв глаза, но вместо того, чтобы успокоиться, с раздражением ловил себя на странном ощущении — запах, который должен был выветриться без следа, наоборот, только усиливался. Он накатывал волнами, превращаясь из ненавязчивого знакомого аромата, вполне приятного, если бы не ассоциация с его носительницей, в удушающую вонь.

Вервольф сильнее высунулся наружу, пытаясь понять в чем дело — и понял. Вонь шла из квартиры. Вернее, из коридора. Еще вернее — с лестничной площадки, на которую капитан вышел, наплевав на гордость и уткнувшись носом в сгиб локтя. Запах, как самый лучший яд, проникал в ноздри и сквозь шерсть свитера, но так, по крайней мере, был терпим.

Источник же «божественного аромата» обнаружился быстро…

«Стерва. Гадина. Убить мало. Змеища. Кошка драная».

Капитан уже в третий раз намыливал руки, пытаясь избавиться от въедливого запаха. «Обгаженный» коврик был отнесен на помойку за пару кварталов от дома, но стойкие — высшего качества, чтоб их! — духи успели пропитать и площадку, и квартиру, и самого капитана. Не поддался им только благословенный свитер («С меня еще одна шоколадка!»)

Мысленно вызывая на голову и прочие части тела мастера все возможные кары, Вольфгер едва не выл. Хотелось обернуться и закружиться на месте, вцепившись зубами в собственный хвост.

В очередной раз вытерев руки, вервольф рыкнул, открыл настежь все окна в квартире и вылетел из нее, громко хлопнув дверью. И даже столь беспечная для капитана стражи мера его не волновала — лучше пережить нашествие домушников, чем ночевать в провонявшей квартире.

Отделение стражи встретило своего капитана ночным умиротворением. Дейв Смиттс, придремывавший на посту над чашкой кофе, сначала бросил на вошедшего ленивый взгляд и только потом вытянулся, приосанился, расправил плечи, мигом изгнав с лица дрему, как опытная ведьма — порчу.

— А вы что здесь делаете, капитан? — изумился он.

— Не спится, — буркнул Лейт. — Патруль вышел уже?

— Так точно!

— У себя буду — зови, если что, — по-медвежьи проворчал Вольфгер и направился в родной кабинет.

Однако придуманный по дороге план — завалиться в отделение и поспать там, пусть и на стуле, зато без вони — провалился. В крови кипел разбуженный белобрысой стервой адреналин. Мозг, надышавшись сначала в переизбытке парфюма, а затем свежего воздуха, очумел от смеси и взбодрился. И капитану теперь действительно — не спалось.

Он померил шагами кабинет — тот, как был пять на семь, так и остался. Полистал стопку бумаг на столе и, поморщившись, бросил. И уже и вовсе было собирался плюнуть и уйти на поиски какого-нибудь злачного места, где можно спустить пар, набив несколько откровенно бандитских рож, но тут в дверь просунулась рожа стражеская.

— Капитан, там тип, говорит, что от Шляпника, и что расчет только золотом примет. Насчет золота распоряжения не было, и раз уж вы тут…

Дейв Смиттс служил в отделении всего полгода. Зеленый, как весенняя травушка, но исполнительный и, как это водится у зеленых, полный энтузиазма. Про Шляпника ему, знамо дело, сказали, да в финансовые подробности, видать, посвятить забыли.

— А чего не бриллиантами? — рявкнул Вольфгер, выходя в приемную отделения, где на скамье вдоль стены мял в руках шляпу неприметной внешности человечишка.

— Ну, попытаться-то стоило, — философски заметил гость, ничуть не устрашившись.

Посыльные от Шляпника всегда были одинаковы несмотря на то, что всегда это были разные люди — невзрачные, невыразительные, но при этом удивительно нахальные. Впрочем, этому, зная их хозяина, удивляться не приходилось.

И пусть в отделении этого никто пока, кроме Вольфгера не знал, Шляпником звали лепрекона Мюрчертака О’Брайена, владельца нескольких пивных заведений с сомнительной репутацией. Любопытно было то, что большую часть своих денег почтенный господин О’Брайен зарабатывал не на продаже пива сомнительного качества и концентрации, а на обеспечении «крыши» для не менее сомнительных, чем пиво, клиентов. Укрыть беглеца, предоставить безопасное место для переговоров или сделки, сбить преследователей в случае, когда совсем прижмет… Более того, репутацию имел он в этом деле практически незапятнанную. А что время от времени его «подзащитные» все же попадали в руки Лидийской стражи… ну так профессия такая! Издержки. Ведь не на его же, лепреконской, территории это происходило.

Вот только издержки эти начали случаться после того, как несколько лет назад самого лепрекона приперли к стенке и любезно предложили выбирать между каторгой и сотрудничеством.

Вольфгер против воли усмехнулся, припоминая, как тогда О’Брайен выторговал себе не только свободу, но еще и оплату своего нелегкого стукаческого труда. Тогдашний капитан шестого отделения платил ему, правда, из своего кармана и медью, но сам факт был исключительно феноменальным.