Операция "Волчье сердце"

— Плохо работаете, — не упустила случая поддеть капитана я. — Подчиненные разболтались, порядка нет!

— Конечно, нет, — покладисто согласился он. — Откуда бы взяться порядку, когда следственную группу внезапно посреди расследования снимают с одного дела и бросают на другое, заставляя перестраиваться чуть ли не в прыжке! Конечно, смерть рядового горожанина — ничто рядом с задетыми интересами Корвинов-Ревенбрандтов…

— Рядом с задетыми интересами короны! — поправила вервольфа я, стараясь не подавать виду, что капитанская отповедь меня уязвила.

 Капитан потер лицо ладонями, невнятно и неразборчиво пробурчав в них, где он видел все дела с участием интересов короны. Точно формулировку я не расслышала, но у меня не вызвало труда подставить недостающее.

Я проглотила усмешку, но вервольф услышал:

— Зря смеетесь, мастер Алмия. Сами увидите… Вообще, это дело мне не нравится все больше и больше. Странности одна на другой.

Я заинтересованно подняла взгляд, и вервольф развил свою мысль:

— Что за необъяснимый выбор хранителя? Почему артефакт, который до того хранили в сейфе в условиях строгой секретности вдруг — отдают старухе, прошу прощения, пожилой женщине, которая мало того, что имеет проблемы со здоровьем, так еще и носит медальон при себе. Сомнительное обеспечение безопасности, не находите, мастер?

— Знаете, капитан, этот вопрос я могу прояснить, пожалуй. — Я задумчиво покрутила чайную чашку. — Это, конечно, не моя специальность, но… Смотрите, если я верно поняла, то с момента получения артефакта Аморелия Ревенбрандт визитов никому не наносила и у себя визитеров не принимала. Верно?

— Да, — согласился капитан, глядя на меня выжидательно.

— Вот именно, — кивнула я и призналась, — Я ваших подчиненных подслушала.

Он хмыкнул:

— Продолжайте, продолжайте!

Что именно, рассказывать или подслушивать, я уточнять не стала. В конце концов, разрешение было дано два раза — вот и будем считать, что и на то, и на другое!

Так что я вернулась к своей мысли.

— В целом, как я уже упоминала, я и близко не специалист по заклинаниям, но, если сложить воедино внезапное затворничество — хотя госпожа Аморелия вела достаточно активную светскую и деловую жизнь — и тот факт, что вот она как раз-таки на защитных заклинаниях и специализировалась, пока не сменила профиль. А также добавить сюда то обстоятельство, что на обнаруженных сегодня тайниках — ни на одном — не было активной магической защиты, то можно сделать предположение.

Я с сомнением посмотрела на капитана, который даже не притронулся к своей чашке с чаем, и сидел напротив меня, слушал с сосредоточенным видом — мерзкий серый свитер (наведение справок о котором ничего не дало, коллеги только пожимали плечами), рукава закатаны по локоть, темные короткие волосы серебрятся в свете магических ламп…

— Не бойтесь, мастер, рассказывайте — я пойму, что вы пытаетесь мне сообщить. Поднапрягусь и пойму!

Я прожгла его возмущенным взглядом — ничего подобного я вовсе не имела в виду! Вслух же сухо сказала только:

— Я просто не хочу вас дезинформировать. Насколько мне известно, подобный защитный прием называют «шкатулочкой». Защита устанавливается таким образом, что многочисленные разнотипные заклинания, от пассивно-сторожевых, сигнальных, до активно-защитных, образуют магическую систему, со множеством слоев защиты. При этом каждый объект, признанный хозяином системы ценным, защищается отдельно — в зависимости от присвоенного ему приоритета. При полной активации дом превращается в надежный форт, который не то что ограбить не удастся — туда без позволения хозяина войти не получится. Глухая магическая защита. Поддерживать ее тяжеловато, но Аморелия — природный маг, силы им не занимать, да она и не рассчитывала, что делать это придется долго. Просто ответственно подошла к краткосрочной обязанности. К сожалению, эта конструкция развалилась вместе со смертью создательницы, и дом остался голым… — немного подумав, я поправила себя, — Или к счастью. А то и следственная группа туда бы не сумела войти.

— Спасибо.

Я чего угодно ожидала, но не этого полного горечи голоса.

— Вы только что внесли окончательную путаницу в эту неразбериху!

Моему негодованию не было предела.

— Ну, знаете ли!

— Была у меня версия, что в дом-таки пробрался грабитель, — продолжил Вольфгер, отмахнувшись от моего восклицания. — Попытался снять с шеи госпожи Аморелии артефакт, она проснулась — и либо инфаркт приключился от испуга, что не было бы странно при ее сердце, либо начала сопротивляться, и грабитель ей «помог», случайно или намеренно. Но вы, госпожа старший эксперт, только что камня на камне от версии не оставили. Вот скажите, что на самом деле случилось со старушкой? Она умерла естественной смертью, как мне поведали в предварительном заключении, или все же была убита? Если убита — то как? Как, скажите на милость, можно убить человека, который сидит под защитой своего дома, зашитый в сорок слоев заклинаний, и на улицу носа не кажет? А если смерть была естественной случайностью — то где этот безднев медальон?!