Операцию «Шторм» начать раньше…

— Это… мы, чехословенски товарищ, из завод, — послышалось с другого конца провода.

— Да-да, слушаю! — закричал полковник. Десять чехов строили в Герате цементный завод, он совсем забыл про них. В городе еще болгары, индийцы — надо и о них позаботиться. — Я слушаю, что случилось?

— Неспокойно, — медленно, по слогам ответил чех. — Мы хотим, чтоб вы даль нам оружие. На защиту.

— Будьте на месте, мы выезжаем к вам. Будьте на месте, ждите нас, — повторил полковник и взглянул на майора: — Ашим, танки, бронетранспортеры — все, что на ходу и под рукой, — к домам наших советников, чехов, словом, всех иностранцев. И вывезти всех сюда, в городок. Нет, сюда опасно. Давай всех в гостиницу. От нас старшим — полковник Синица.

В бушующий город, осторожно перебирая колесами, тронулись бронетранспортеры. Советники, оставшиеся в дивизии, провожали их тревожными взглядами: что семьи? как семьи? Покинуть свои части, когда с минуты на минуту ожидается штурм городка, когда в самой дивизии среди солдат и офицеров бродит волнение — двойное преступление. Пожалуй, лишь Бизюков в этой ситуации мог чувствовать себя чуть увереннее и поблагодарить судьбу и обстоятельства, которые сложились так, что не дали Арине приехать в Герат до сегодняшнего дня. Разрываться между семьей и службой, заранее зная, что должен и будешь жертвовать все-таки близкими, — не приведи никому и в кошмарном сне.

Ашим оказался прав. Дома советских мушаверов уже окружали восставшие, и перепуганные женщины выбегали к бронетранспортерам в тапочках и халатах. Лишь жена Синицы, посланного старшим, то ли была более предусмотрительной, то ли муж дал ей больше время на сборы, ждала машину одетой, с чемоданами. Зато в доме, где жил заготовитель шерсти Юрий Борисович Богданов, приехавшие увидели настоящий погром.

— Товарищ полковник, — вышли на связь с Катичевым уже из гостиницы. — Это Яков Федорович Концов, нефтяник.

— Где Ашим?

— Уехал в город. Иностранцы и все наши вывезены сюда. Все, кроме… — нефтяник умолк.

— Кроме? — потребовал Катичев.

— Нет Богданова и его жены. Дом ограблен. Ашим уехал на его поиски. Товарищ полковник…

— Да.

— Нам бы оружие какое и гранат побольше.

— Будет. Высылаю бронетранспортер. Но… — Катичев замолк. Да и как сказать, что нет у него сейчас надежды на афганцев. Своих офицеров тоже не пошлешь, они и так стоят в полках последней преградой на пути разгула. Убери сейчас их — дивизия станет неуправляемой. — Можете быть старшим?

— Есть. Я как-никак, а бывший матрос.

— Связь держите постоянно.

— Есть. Не беспокойтесь.

«Не беспокойтесь», — тер подбородок Катичев. Выглянул в окно — плац пустынен. А что в городе? Где могут быть Богдановы? Почему молчит Ашим? Он сейчас главное и единственное звено между ним и событием.

Задребезжали от выстрела окна. «Гаубицы», — определил на слух Станислав Яковлевич и посмотрел на телефон. Новости могли прийти только сюда, в этот кабинет, и он не мог покинуть его ни на минуту.

И звонок раздался, от командира дивизии. На плохом русском, но пояснил: приехал губернатор города, восставшие идут в сторону дивизии. Он приказал развернуть две артиллерийские батареи и открыть огонь.

Вбежал полковник Вакуленко — советник начальника артиллерии. Поняв по разговору, что речь идет об артиллеристах, закивал, подтверждая: орудия ведут огонь по городу.

Переговорить не успели — новый звонок и встревоженный голос Якова Федоровича:

— Товарищ полковник, нас атакуют.

— Кто, сколько?

— Тысячи полторы.

— Оружие получили? Продержитесь?

— Минут десять.

— Посылаю людей. Несколько человек, но наберу.

— Не успеют, товарищ полковник.

Катичев оглянулся на Вакуленко. Тот, вновь поняв все без слов, отрицательно покачал головой. Но успеть мог только снаряд. Только огонь артиллерии мог стать преградой на пути атакующих, на пути обезумевшей, жаждущей крови толпы. Карты были в руках у советника по артиллерии, но кроме карт у Вакуленко в гостинице находилась и жена. И жена Катичева, и все остальные. Ошибутся артиллеристы на какой-то градус — и снаряды разметут гостиницу, а вместе с ней… Нет, решиться на команду, взять на себя эту ответственность Вакуленко не смог.

— Яков Федорович, толпа далеко? — вернулся к телефонной трубке Катичев.

— Подходит.

— Не удержитесь?

Матрос мгновение помолчал, видимо, еще раз оценивая ситуацию, и тихо повторил:

— Нет, Станислав Яковлевич.

— Побудь на связи, — полковник повернулся к артиллеристу: — Вызывай своего подсоветного, пусть командует он. Выхода все равно нет. Яков Федорович, — обратился вновь к Копцову. — Сейчас ударит артиллерия. Укройте людей, а сами дайте корректировку. Надо, чтобы снаряды легли между вами и наступающими. Сможете?

— Отчего же не смочь. Попробуем.

Счастье, когда в подобных ситуациях находятся люди, способные взять на себя ответственность.

Стремительно вошел Ашим. И уже по одному его удрученному виду Катичев понял, что несчастье все-таки случилось.

— Командуйте, — подвинул он телефоны Вакуленко и вслед за особистом вышел на улицу. — Нашли? — с тайной надеждой спросил у майора.