Опередивший время. Очерк жизни и деятельности Томаса Мора

Все шло хорошо, очень хорошо, хотя одаренному студенту жилось и не легко. Впоследствии он об этом расскажет в одном из своих писем к любимой дочери Мэг. О холодной комнате студенческого общежития, неуютной, на четверых. О пенни в день, которое давал ему отец. Этой суммы едва хватало лишь на обед…

Мор занимается столь усердно, что вскоре, как равный, становится вхож в среду лучших преподавателей.

О новой восходящей звезде учености заговорили в университете, уже сам Мор считал, что его дорога — это дорога ученого, знатока древних языков и античной науки, как вдруг после двухлетнего пребывания в университете последовал приказ отца: пора заняться делом. Философию и прочую античную премудрость Джон Мор таковыми не считал.

Литература, искусство, наука — все это для видавшего виды адвоката было в лучшем случае забавой.

Из всех наук он признавал одну — законоведение.

Именно поэтому в один — право, отнюдь не прекрасный для Мора — день последовал своего рода ультиматум: если Томас не начнет заниматься юриспруденцией, то будет лишен какой-либо родительской поддержки. И, кроме того, самым серьезным образом восстановит против себя отца. Вплоть до того, что будет лишен наследства.

Мор покидает университет и поступает в школу, готовящую юристов.

11

Что ж, юриспруденция так юриспруденция. В конце концов законоведение — в какой-то мере тоже изучение истории. Впрочем, Мора интересует не только прошлое.

Все пристальнее всматривается он в то, что происходит в современном ему мире и в Англии, его любимой Англии.

Так ли уж все в ней благополучно даже теперь, когда на какое-то время воцарился мир? Действительно, несколько присмирели немногие остатки некогда богатых и своевольных феодальных родов. Но все могущественнее становятся удачливые скопидомы, наживающиеся на торговле. И новые дворяне, которые охотно занимаются предпринимательством…

Роскошь дворца кардинала Мортона — и жалкие хибарки городской бедноты, повешенные за нищенство бродяги, толпы доведенных до отчаяния, не знающих, кому предложить свои рабочие руки, людей.

По некоторым свидетельствам, Мор в это время собирался стать духовным лицом. Может, таким образом (свободнее удастся заняться наукой? Монахам ведь не возбраняются умственные занятия. А то, что Мора интересует не только богословие, этого ведь никто, кроме него, не знает.

По ханжество, лицемерие, распутство монахов слишком чужды его честной и цельной душе. И потом он вовсе не хочет оставаться без семьи, видя в детях одну из радостей жизни.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

в которой рассказывается об одной прогулке Томаса Мора, двух эпиграммах и об одном его выступлении в парламенте

1

Уже в ту пору Лондон был довольно большим городом: не менее ста тысяч жителей. Лес мачт, бесконечные торговые склады, многочисленные ремесленные мастерские с изображениями то сапога, то кафтана свидетельствовали о его торгашеском благополучии. Но совсем рядом — настоящие леса. И поля, рощи, деревушки. Даже от центра города до них недалеко.

Ведь Англия, несмотря на некоторые успехи в ремесле и торговле, — прежде всего крестьянская страна. К городах живет лишь пять процентов ее населения. Остальные девяносто пять — около трех миллионов людей — связаны с землей, работают на ней, кормятся в конечном итоге землей.

2

В лесной глуши оживают знакомые с детства сказки и легенды, в лесной глуши легче и вольнее дышится.

Не здесь ли вместе с товарищами обдумывал свои дерзкие планы друг и защитник простых людей Робин Гуд? И не здесь ли, не боясь, что их услышат, распевали озорную балладу о стране Кокейн пахари и овцеводы, поденщики и кустари? Те, кто лишь в помыслах, в сокровенных беседах мог позволить себе роскошь отвести душу, высказать свое недовольство, свои надежды, свои мечты? Мечты о справедливых порядках — и не на том свете, как это обещает церковь, а на этом. Мечты о стране всеобщего благоденствия, благополучия для народа.

…Как это там поется в этой передающейся из уст в уста от поколения к поколению старинной балладе:

Пускай прекрасен и весел рай,
Кокейн гораздо прекраснее край.
Ну что в раю увидишь ты?
Там лишь деревья, трава, цветы…
Нет ни трактира, ни пивной,
Залей-ка жажду одной водой.

Прекрасен «остров на запад от страны Спейн» (Испания), который «люди зовут Кокейн». Это здесь:

Из хрусталя колонны стоят,
На солнце, как яркий свет, горят.
Из яшмы зеленой у них капители,
А низ из кораллов, чтоб все глядели.

Это здесь: