Опергруппа, на выезд!

Вячеслав Сергеевич начал составление плана расследования, то есть определение круга вопросов, которые предстояло решить. Для этого он использовал известную формулу: что произошло, кто совершил, где, когда, как и почему. Такого правила придерживался всегда, с тех самых первых дней, когда ему — выпускнику Саратовского юридического института шесть лет назад доверили вести первое расследование. Потом было второе… пятое… десятое… двадцатое дело… Но принцип оставался неизменным, потому что Рябцев считал: в работе следователя все начинается с плана расследования.

По заявлению потерпевшего К. тот, кто напал на него, имел характерные приметы: чуть прихрамывает, носит коротко подстриженную бороду. А ссора возникла из-за денег.

Гардеробщик ресторана ничего нового не сообщил. В этот момент он находился в буфете и, что произошло в фойе, не видел. Официанты подтвердили — в ресторан приходил человек по описанию похожий, но о случившемся знают понаслышке.

Фактов было негусто. Но есть люди, среди которых живет преступник. Конечно, он постарается ничем себя не обнаружить. Тогда куда же деть страх перед наказанием, в комок сжатые нервы? Не выдержит, сорвется. А значит, его заметят, увидят люди. И Рябцев не терял надежды. Быть уверенным в своих силах, не бояться трудностей, преодолевать их и верно идти к конечной цели — добиться торжества справедливости — этому учился он еще в стенах института на лекциях одного из своих любимых преподавателей Бориса Семеновича Болоцкого. Тот часто повторял студентам, что следователь находится на переднем крае борьбы с преступностью. Этому Рябцев учился и у своего старшего товарища подполковника Турлакова, опытного следователя, бывшего фронтовика. Тогда, в сорок третьем году, ему было гораздо труднее там, на Орловско-Курской дуге. Восемь атак гитлеровцев отбил пулеметный расчет сержанта Турлакова из 50-го гвардейского стрелкового полка. Тяжелый был бой, но расчет выстоял. Твердость и хладнокровие — эти качества воспитывает сегодня в своих подчиненных начальник следственного отделения В. С. Турлаков.

…Рябцев упорно продолжал поиск. Встречи, беседы с людьми, скрупулезный отбор, анализ показаний свидетелей постепенно проясняли положение.

Как-то утром в его кабинете раздался телефонный звонок.

— Товарищ старший лейтенант, докладывает участковый инспектор Краснушкин. Проверкой установлено, что недавно за хулиганский поступок был задержан некий Серов. Его приметы совпадают с приметами человека из «Солнечного».

В этот день Рябцев уже знал, что Серов был в заключении, нигде не работал, имеет сомнительные знакомства. За нарушение паспортного режима его вызвали в милицию, тле он полностью отрицал, что был в «Солнечном» в день происшествия. Следователь провел опознание. Потерпевший К. указал на Серова.

— Ошибка это, гражданин следователь. Если раз замаран, значит, все теперь лепить можно, так, по-вашему, выходит? — Серов с наигранным недоумением разводит руками.

— Нет, Серов, не ошибка. Где вы были 11 октября вечером?

— У одной знакомой.

— Адрес, фамилия?

— Уехала она. Куда, не знаю.

— Когда вы пришли от знакомой?

— Утром…

— Обманываете, ваша мать говорит, что вы вернулись в тот же вечер.

— Правильно, я забыл.

— Вы же понимаете, Серов, ваши ответы не убедительны, а чистосердечное признание является смягчающим вину обстоятельством.

Один из лучших милиционеров-шоферов Кировского РОВД В. А. Кузнецов.

На другой день Рябцев решил провести следственный эксперимент на месте происшествия. В ходе его Серов не выдержал и признал свою вину. На допросе он рассказал…

…За окном шел дождь. Во дворе дома взбухала и пенилась лужа, где россыпью плавали пожухлые кленовые листья. Из-за свинцовых туч рано смеркалось.

Серов не торопился зажечь в комнате свет. От скуки лежал на кровати, закинув ноги на спинку. В голове шумело от изрядно выпитого вина. Много курил. И сизый сигаретный дым стойко завис над всей нехитрой обстановкой еще совсем недавно нежилой комнаты. Отбыв заключение, он приехал к матери в Ярославль. Устроиться работать не торопился, говорил, «работа не волк — в лес не убежит». Хотел осмотреться, прикинуть, как жить дальше.

Настроение Серова было прескверным. Кончились деньги, и он считал, что прочно сел на мель.

«Фигура, подонок, проиграл червонец, обещал на другой день отдать, а вторую неделю не показывается», — мысль о дружке показалась тем спасительным вариантом, который мог бы хоть как-то поправить дела Серова. Потянувшись за сигаретой, он стал перебирать в памяти те места, где можно было встретить давнего знакомого и напомнить ему должок. Серов почувствовал, как закипает в нем злоба. Резко поднявшись, выплеснул в стакан остатки вина. Выпил одним глотком и жадно затянулся сигаретой. Шагнул к кровати, из-под подушки взял нож. Так для Серова спокойнее. Можно было ее опасаться, что в своем кругу Серову кто-то воспротивится, не выполнит его волю, его желания.