Опьяненная страстью

От нежности в глазах Лены и мечтательной улыбки на лице сердце Константиноса забилось сильнее. Благоговение сменилось желанием, его руки заскользили по ее спине, плечам. Он видел ее губы, которые снились ему все эти месяцы, и страшно желал поцеловать ее. Когда он приблизился к ней, мечтательная улыбка исчезла с ее лица. Губы едва заметно приоткрылись, но этого было достаточно, чтобы он уловил намек на ее теплое, мятное дыхание и его чувства обострились.

Глава 6

Шум крови, стучащей в голове Лены, был настолько громким, что заглушал все, включая способность мыслить. Выражение полуприкрытых глаз Константиноса, прикосновение сильных рук заставили ее сердце учащенно забиться. Не в силах сопротивляться, Лена гладила его волосы.

Словно повинуясь ее желанию, Константинос сел рядом. Его губы приблизились к ее губам и соприкоснулись в поцелуе. Жар охватил каждую клеточку ее тела. Закрыв глаза, Лена сжала пальцами его плечи, желая углубить поцелуй, но Константинос внезапно отстранился.

Лена ощутила холод, его тепло больше не согревало ее.

— Телефон, — отстраненно проговорил он.

Ошеломленная тем, что едва не произошло, она уставилась на него, прежде чем звонок телефона наконец проник в ее сознание.

Константинос протянул руку, взял дребезжащий телефон с кофейного столика и молча передал ей. Звонила мама. Лена выпрямилась и сделала глубокий вдох, прежде чем ответить на видеозвонок. На экране появилось лицо ее мамы.

— Вот и ты, — весело сказала мама на своем родном шведском. — Я уже начала думать, что ты меня игнорируешь… — Она пригляделась к экрану. — Ты в порядке?

— Все отлично. — Лена повернула голову так, чтобы Константинос не попадался ей на глаза. — Просто долгий день. Как вы там?

— У нас все хорошо. Синоптики говорят, что ночью может пойти снег.

— Ты стала говорить как британка, — усмехнулась Лена.

Мама рассмеялась.

— Скучаю по снегу!

— Как Хайди? Выздоравливает? — Сестра недавно перенесла грипп.

— Сегодня утром она отправила меня в библиотеку за аудиокнигами.

— Значит, определенно поправляется, — заключила Лена, ощущая на себе пристальный взгляд незваного гостя.

Константинос примостился на крошечном резном табурете, чтобы не мелькать перед камерой телефона. Поцелуй пробудил в нем желание, и теперь он ощущал дискомфорт. Если бы он не заказал еду на двоих, ушел бы.

Или ему все же следует уйти?

Он не мог поверить, насколько близок был к тому, чтобы поцеловать ее. Их губы соприкоснулись, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не телефон.

Константинос не мог понять ни слова из того, что они говорили. Он знал, что Лена хорошо говорит по-шведски, но не подозревал, что так бегло. Одним из требований для работы в отеле «Сиопис» было знание шведского и английского языков, и Лена успешно прошла тест. В этой беглости было что-то сексуальное, он как завороженный смотрел на ее губы…

Он вскочил и едва не выругался. Домик был чертовки тесным, а за дверью слишком холодно! И теперь он вынужден был стоять у стены, разглядывая акварельные рисунки в деревянных рамках: на одном из них были изображены две девочки, одна купается в море, другая на берегу строит замок из песка. На втором рисунке — девочки, играющие в снегу. В картине со снегом было что-то очень знакомое, но сейчас ему не хотелось смотреть даже на нарисованный снег.

Стиснув зубы, Константинос рывком открыл кухонный шкафчик. Никаких признаков кофе, даже быстрорастворимой гадости… Что это, черт возьми, ромашковый чай?! В одном из его отелей в Тоскане была ромашковая лужайка. Он ненавидел этот запах, но сохранил лужайку только потому, что она стала отличительной чертой отеля.

Внезапно Лена перешла на английский, теперь ее голос звучал иначе. Из трубки доносился другой женский голос, в нем было что-то надрывное, внушающее тревогу.

— У нас завтра намечается вечеринка в иглу, — рассказывала ей Лена. — Компания американцев забронировала несколько люксов, именинник платит за то, чтобы они все померзли ночь.

— Думаешь… они… продержатся… всю ночь?

— Сделаю ставку, как только познакомлюсь с ними.

Константинос, желая утолить любопытство, обошел диван и заглянул Лене через плечо.

— Кто… этот… мужчина?… — спросила девушка в инвалидном кресле, рядом с которым виднелся кислородный баллон.

Лена взглядом попросила отойти. Константинос шагнул назад, скрывшись из поля зрения объектива камеры.

— Просто друг, — ответила Лена.

Девушка была похожа на Лену и, должно быть, приходилась ей сестрой.

— Давно… пора… тебе… завести… друга… — лукаво улыбнулась ее сестра.

— Эй, что за намеки! — возмущенно воскликнула Лена.

— На этой… ноте… я… ухожу… — Девушка послала Лене воздушный поцелуй.

— Я тоже тебя люблю, — сказала Лена, послав ей ответный поцелуй. — Пока! Экран погас.

— Извини за это, — пробормотала она после неловкого молчания, затем добавила: — Это моя сестра.

— Я догадался. Вы похожи. Что с ней?

— Паралич из-за автокатастрофы шесть лет назад.

Он сказал что-то по-гречески, Лена могла поспорить на то, что это ругательство.

— Сколько ей лет?

— Двадцать шесть.

Он снова выругался.