Опьяненная страстью

— Значит, тебе соврали. — Он натянул черную футболку на мускулистую, поросшую густыми волосами грудь. — Я уволил Аннику, потому что из-за нее в приемной не было людей две ночные смены. Ни дежурного менеджера, ни администратора, ни горничных. Во время одной из таких безлюдных смен заболел гость.

Лена не могла поверить:

— Серьезно?

— Думаешь, я шучу? — съязвил Константинос.

— Что случилось?

В этом отдаленном, опасном уголке мира могло случиться все, что угодно, и кто-то из персонала должен был оказать первую помощь в любое время. Лобби всегда посещают в первую очередь, стойка администратора не должна пустовать.

— Тот мужчина споткнулся и получил травму головы, возвращаясь ночью в свой номер. Его жена пошла в главный коттедж за помощью, но там никого не было.

Ее глаза распахнулись от ужаса.

— Совсем никого? Это просто невозможно!

— Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось уволить Аннику? Гость пролежал на дорожке полчаса, прежде чем к нему подоспела помощь. Это было в апреле. Температура ниже нуля. Ему повезло, что он не получил переохлаждения.

— Я ничего об этом не знала.

— Я бы не уволил ее, если бы пострадавший не пригрозил подать на нас в суд. Я расплатился с ним и заплатил Аннике, чтобы она молчала.

— Ты заплатил ей, хотя она проявила грубую халатность? — удивилась Лена.

— Я заплатил Аннике, потому что она была беременна. — Константинос откинулся на спинку кресла и снова уставился на нее, натягивая толстые носки. — Я ничего не был ей должен, но ее ребенок не заслуживал того, чтобы родиться в нищете из-за халатности матери. А теперь объясни, как, по-твоему, ты добралась бы до роддома без моего ведома. Или ты собралась рожать в комнате для персонала, а затем требовать немедленного теста на отцовство?

— Не знаю… Я просто решила работать так долго, как смогу, чтобы накопить денег. У меня нет сбережений, нет собственного дома…

— Так тебе нужны мои деньги?

— Разумеется.

На лице Константиноса отразилось удивление, тут же сменившееся отвращением.

— И ты это признаешь?

Лена не чувствовала стыда, желая лучшего для своего ребенка.

— Мой ребенок имеет право на поддержку со стороны отца, и давай посмотрим правде в глаза: у тебя нет недостатка в средствах.

— Так вот в чем все дело? Это такой способ вымогать у меня деньги?

— Боже, нет!

— Ты сказала мне, что принимаешь таблетки.

— Я же говорила…

— Извини, если я цинично отношусь к твоим словам, хотя ты скрывала ребенка, который, как ты утверждаешь, мой. Как удачно, что ты забеременела после одной совместной ночи!

Намек на то, что она либо намеренно подстроила тот вечер, чтобы забеременеть от него, либо пыталась заставить его поверить, что он отец, ошеломил ее.

Лена смотрела в его холодные зеленые глаза, с трудом сдерживая слезы.

Неужели все ее воспоминания о той ночи, которую они провели вместе, — ложь? Все эти месяцы она тешила себя мыслью, что, что бы ни ждало ее ребенка в будущем, по крайней мере, его зачали с неподдельной страстью. То, что она все еще испытывала чувства к Константиносу, только усугубляло ситуацию.

— Видишь? — дрожащим голосом произнесла она. — Вот почему я не хотела, чтобы ты знал, пока не родится ребенок. Ты так цинично относишься ко всем моим словам, что не поверишь, что он твой.

Его глаза заблестели.

— Не забывай о предположении, что я могу уволить тебя за это.

— И ты можешь меня винить?

— Да, могу и виню. И себя тоже за то, что поддался на соблазн.

— Считаешь, что я намеренно соблазнила тебя? — Она всплеснула руками. — Мы оба слишком много выпили, и да, признаю, я сделала первый шаг. Но для танго нужны двое, так что даже не думай выставлять меня жадной до денег соблазнительницей, которая намеренно решила забеременеть. Если ты думаешь, что я хотела оказаться в положении матери-одиночки с чертовыми деньгами и ограниченной эмоциональной поддержкой, ты ошибаешься! Последние месяцы я занималась только тем, что пыталась накопить денег на роды и жизнь с ребенком первое время, пока тест на отцовство ни подтвердит мои слова.

— И что потом? — усмехнулся Константинос. — Чего бы ты хотела? Чтобы я перевел круглую сумму на твой счет?

— Было бы неплохо, — едко сказала Лена, не желая показывать, как сильно ранит его холодность.

Константинос долго молчал.

— Я не женюсь на тебе, — наконец изрек он.

Лена отшатнулась.

— Я тоже этого не желаю.

Мысль о браке даже не приходила ей в голову. Какая женщина в здравом уме захочет связать свою жизнь с таким, как он?

— Я серьезно, Лена. Велика вероятность того, что я отец, но я никогда не женюсь на тебе, так что выброси эту мысль из головы.

— Я только что сказала, что не хочу выходить за тебя замуж, так что перестань тешить свое самолюбие. Может, ты и богат, как Мидас, но ты не та добыча, за которую себя выдаешь. — Лена встала, намереваясь уйти. — Ты меня уволишь?

— Нет, но…

— Можешь не продолжать, если ты не собираешься меня увольнять, я вернусь к работе.

— Ты никуда не уйдешь. Мы не закончили разговор.