Опьяненный любовью

– Примерно через неделю, когда они окончательно созреют, мы позовем сюда обитателей приюта и жителей деревни – всех, кто пожелает помочь собирать хмель. У нас не слишком большое хозяйство, чтобы мы нуждались в батраках, хотя Каро настаивает, что нужны работники, и, может быть, со временем она их наймет.

– А как ты узнаешь, что шишечки созрели?

В Пен в этой ее роли было что-то удивительно притягательное. А неуверенность в себе, которую он уловил в ее голосе, когда она сравнивала себя с мисс Андерсон, исчезла. Теперь ее голос звучал уверенно и… убедительно.

– Это можно узнать по твердости шишечки и по аромату. Вот. – Она поднесла пальцы к его носу. – Они пахнут травой. Когда же они созреют, то будут пахнуть… – Пен засмеялась. – Будут пахнуть хмелем.

Гарри взял ее пальцы, сжал их и поднес к губам. Сделал глубокий вдох. Да, это аромат травы, но кроме него еще и сладкий, пряный аромат самой Пен. Он погладил тыльную сторону ее ладони, такую мягкую. Большим пальцем провел по ее ладони. На ощупь она оказалась жестковатой. Рука труженицы. Сильная рука.

Ему захотелось почувствовать ее на своей груди. На животе и ниже. Как ему нравилось, когда Пен прикасалась ладонью к…

– Гарри… – Пен потянула руку, словно хотела высвободиться, однако не слишком настойчиво.

Он прижался губами к ее запястью и между губами ощутил биение пульса.

– Мне так тебя не хватало, Пен.

– Гарри, я…

Он обхватил руками ее лицо.

– Что?

– Я…

– Папа! Мама! Посмотрите! У меня корзинка для пикника.

Ему стало досадно, но они с Пен рассмеялись, когда увидели, как Гарриет бежит по заросшему травой проходу между растениями.

Глава 9

Пен просмотрела содержимое корзины, принесенной Гарриет. В хмельнике негде было устроить пикник, поэтому они решили перейти в сад.

Пен расстелила скатерть, которую нашла в корзине, и расставила на ней тарелки, чашки, еду. По мнению Доркас, Гарри ел за десятерых – в корзине была целая гора еды.

После чего Пен села и стала смотреть, как Гарри показывает Гарриет, как палкой подбрасывать падалицу с яблонь.

«Как хорошо, что Гарриет пришла именно в этот момент. Секундой позже, и…»

Пен закрыла глаза. О боже! Секундой позже она позволила бы Гарри поцеловать себя. Она видела это по его глазам. Он стоял так близко.

Волна мучительного смущения окатила ее. Но кого Пен пытается обмануть? Еще мгновение – и она бы ответила ему поцелуем. Стоило его губам прикоснуться к ее руке, как у нее закружилась голова. Словно искра, упавшая на сухой хворост, его прикосновение разожгло в ней страстное желание, настолько всепоглощающее, что по сравнению с ним померкла даже ее девичья любовь. Все ее здравомыслие, сдержанность, гордость были мгновенно испепелены пламенем страсти. Пен была на волосок от того, чтобы отдаться Гарри.

Она тряхнула головой, пытаясь изгнать из воображения этот искусительный соблазн.

– У меня получилось!

Пен открыла глаза и увидела, что Гарриет улыбается отцу, а Гарри улыбается ей в ответ.

– Превосходно! – воскликнул он.

Гарриет повернулась к Пен.

– Ты видела, мама? Ты видела, как я ударила яблоко и как далеко оно полетело?

На какую-то долю секунды Пен хотела было солгать, но потом вспомнила, что обещала себе никогда не лгать Гарриет, ну, конечно, кроме истории о выдуманном мистере Барнсе.

– Боюсь, я пропустила.

Лицо Гарриет помрачнело.

– Но мама!

– Извини.

Пен всегда старалась не разочаровывать дочь, но сейчас чувствовала себя особенно неловко, даже по-настоящему виноватой, из-за того, что ее невнимание к Гарриет объяснялось порочными мыслями о мужчине, от которого она сейчас старательно прятала глаза.

– Придется попробовать еще разок, Гарриет, – сказал Гарри. И со смехом добавил, обращаясь к Пен: – Будь на сей раз внимательнее.

«О боже, как он хорош, когда смеется!»

– Я постараюсь.

Гарриет бросила на нее осуждающий взгляд.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Девочка подобрала яблоко, подняла палку и снова взглянула на Пен.

– Ты смотришь, мама?

– Да, смотрю.

Гарриет подбросила яблоко в воздух, развернулась и… промахнулась. Недовольно топнув ногой, сердито посмотрела на мать, словно та была виновата в ее промахе.

– Надо было как следует смотреть в прошлый раз, мама.

– Давай еще раз, – предложил Гарри. – У тебя непременно получится.

Мальчишкой Гарри часто играл с падалицей и пытался научить этой игре Пен, но она была совершенно безнадежна.

Для Гарриет запасы его терпения, казалось, были неисчерпаемы.

Оно и понятно: он был уже не мальчишкой, а взрослым мужчиной.

Гарри снял шляпу, сюртук, жилет и шейный платок, чтобы одежда не мешала ему, и бросил на скатерть рядом с Пен. Она видела его сильную, красиво очерченную шею, стройную линию спины и плеч, плавно переходившую в изгиб бедер. Пен с восторгом наблюдала за тем, с каким изяществом он подбросил в воздух маленькое яблоко, а затем ударил по нему палкой так, что яблоко, улетев далеко-далеко, неизвестно где приземлилось.

«Ах, если бы он снял еще и рубашку. Как бы хотелось видеть его мышцы, прикоснуться к этим шелковистым волоскам, покрывающим грудь и узкой дорожкой спускающимся к животу и ниже…»