Опьяненный любовью

– Гениальное решение. – Гарри улыбнулся. – «Вдовье пиво» – один из лучших напитков, которые я когда-либо пробовал.

– Не говори этого Каро, иначе твое имя будет звучать по всему Лондону. – Пен вздохнула. – Мне иногда очень жаль, что я не такая, как она. Каро все сметает на своем пути. И почти всегда получает то, что пожелает. – Пен покачала головой, но в ее голосе слышалось искреннее восхищение. – Она отважная и бесстрашная.

– Пен, то же самое я сказал бы и о тебе.

Пен поначалу с искренним изумлением смотрела на него, а потом рассмеялась:

– О да! Я была отважной и бесстрашной только в том, что касалось тебя. Во всем остальном я самая настоящая трусиха.

Гарри остановил ее, положив руку на плечо.

– Нет, Пен. Это не так. Вспомни, как ты сумела противостоять отцу.

Пен нахмурилась.

– Я никогда ему не противостояла. – Она отвернулась, ее щеки заалели. – За исключением одного раза, когда я отказалась признаться ему, кто отец моего ребенка.

Гарри коснулся ее щеки, она повернулась к нему – и их взгляды встретились.

– Ты противостояла ему ежедневно, Пен, тем единственным способом, которым располагала. Ты не позволяла ему сломить твой дух.

Она покачала головой, но продолжила слушать Гарри, не перебивая.

– Настоящая трусиха не отказалась бы выйти замуж за Феликса. Не отправилась бы одна, беременная, за много миль с единственной надеждой, что у тетушки обретет хоть какую-то безопасность. И потом не пошла бы, забрав дочь, на поиски нового убежища среди совершенно чужих людей.

– Ну ты меня явно расхваливаешь! – воскликнула Пен, еще больше краснея. – У меня просто не было выхода.

– У тебя был выход. Ты могла выйти за Феликса.

Лицо Пен сделалось мрачным.

– Нет, не могла.

– Да, я понимаю, это было бы очень неприятно, мягко говоря, но во многих отношениях это был путь наименьшего сопротивления. Твой отец был бы этому рад, ты бы жила в знакомом тебе с детства окружении, тебе не пришлось бы с головой окунуться в неизвестность. Не говоря уже о том, что Гарриет была бы законнорожденным ребенком.

«И подонок Феликс обладал бы отцовской властью над ней».

От этой мысли у Гарри все внутри перевернулось.

– Но ведь я знала, что у Гарриет появится прядь Грэмов, – возразила Пен. – Думала, прядь появится в два-три года. И как только люди увидят ее, они тут же догадаются, что моя дочь – еще один ублюдок Уолтера. Я бы этого не вынесла.

– Разве люди не могли подумать, что Гарриет – моя дочь? – заметил он. – В то лето мы с тобой не прятались особенно.

И все же…

«А если в Дэрроу тоже неправильно все поймут, как и в этой деревне?»

Эта мысль не понравилась Гарри так же, как и мысль о замужестве Пен за Феликсом.

– Никто бы не поверил, что такая девчонка, как я, могла привлечь твое внимание, – возразила Пен. – Это Уолтер бросался на любую.

– Пен, послушай, ты не какая-нибудь там забитая мышка. Оцени же себя объективно. – Гарри сердито взглянул на нее. – А если сама не хочешь, позволь это сделать мне. – Он игриво повел бровями. – Ходят слухи, что я недурно разбираюсь в женщинах.

«О черт, веду себя, как заправский повеса».

Пен не оскорбилась. Она просто рассмеялась и пошла вперед по тропинке. Через несколько минут она остановилась.

– Вот мы и пришли.

– Куда? – Гарри огляделся.

Со всех сторон их обступали зеленые заросли.

– В хмельник, конечно. – Пен исчезла среди зелени.

Он последовал за ней. Оказалось, растения посажены в определенном порядке, хотя прежде ни о чем таком он и не подозревал.

– Это лоза?

Он вспомнил о виноградниках во Франции, но хмель был куда выше. Лоза обвивала шесты высотой футов в пятнадцать.

Пен осматривала листву.

– Это не лоза, это ползучие растения. Я заставляю их ползти вверх вдоль шестов, а во время сбора урожая мы их срезаем. А сейчас я по нескольку раз в день должна осматривать их, чтобы не допустить появления вредителей и болезней. Стоит хоть раз пропустить, и мы можем потерять весь урожай.

– Понятно, – кивнул Гарри. – Пространство между растениями густо поросло травой. – А ты не боишься испачкать юбку?

Пен воззрилась на него так, словно он сбежал из сумасшедшего дома, и расхохоталась.

– Нет, не боюсь. Я же тебе говорила там, на берегу речки, что я не лондонская леди. У меня нет времени думать о нарядах.

Это уж точно, что она – не лондонская леди. Лондонские леди, как, к примеру, леди Сьюзен, стали бы рассуждать о моде, а не об огороде и хмельнике. И уж конечно, не искать вредных насекомых на растениях.

Гарри и сам расхохотался.

– Что смешного? А вот я и поймала тебя! – Пен сняла какое-то насекомое с листа и пальцами раздавила.

– Просто представил здесь лондонских леди.

– Леди Сьюзен Палмер? – Пен покраснела. – Забудь, – пробормотала она и пошла вдоль посадок.

«Ага, значит, Пен читает колонку светских сплетен. Любопытно».

Гарри посмотрел по сторонам. Они были одни. Высокие растения скрывали их от любопытных глаз. Обстановка была вполне интимная.

Он догнал Пен.

– Вот цветы хмеля, – сказала Пен. – Шишечки.

То, к чему она прикасалась, действительно очень напоминало крошечную сосновую шишку.