Опимия

Шум тем временем привлек некоторых рабынь, они вышли из своих комнат, обнаженные, провоцирующие формы которых очень слабо прикрывали прозрачные одежды из голубой вуали; они собрались в комнате, куда рабы перенесли Кантилия; они столпились возле лежанки, на которой был распростерт холодный и неподвижный раненый. Одна из рабынь, Тарентина, со светло-коричневым загорелым лицом, длинными и густыми распущенными волосами, блестящими и черными, как эбеновое дерево, воскликнула, сложив в порыве милосердия свои белейшие руки:

– О! Красивый мальчик!.. Ох, бедный мальчик!

– Эй!.. Брось, Евлазия, – одернул Сципион прекрасную рабыню, – не делай плохих предсказаний о состоянии этого храброго юноши, моего друга.

– Э-э… Но… Мне очень жаль… мой славный Сципион, – сказал сводник, который уже довольно долго щупал пульс и слушал сердце Луция Кантилия, – Да, мне очень жаль… но он мертв.

– Мертв! – воскликнул Сципион и побледнел. – Ты сказал… мертв?..

Глава V. Избрание Варрона консулом. – Безумие Опимии

В день январских календ (1 января) 537 года[67], на рассвете, римский народ толпами шел на Марсово Поле, где должны были состояться центуриальные комиции для избрания консулов и преторов наступающего года. Со времен Сервия Туллия римский народ был разделен на 191 центурию, которые распределялись по шести разрядам. Первый разряд насчитывал восемьдесят центурий, к которым были отнесены граждане, чей доход составлял сто тысяч ассов или больше. Из этих восьмидесяти центурий, к которым принадлежал цвет римского народа и патрициев, сорок состояли из граждан от семнадцати до сорока пяти лет, способных нести активную воинскую повинность. Их называли центуриями юниоров. Сорок оставшихся образовывали граждане, переступившие сорокапятилетний порог; эти центурии назывались сениорскими.

К восьмидесяти упомянутым добавлялись восемнадцать центурий всадников. Всего центурий первого разряда населения было девяносто восемь.

Второй разряд, к которому относились граждане с достатком свыше семидесяти пяти тысяч ассов, образовывал двадцать центурий: по десять юниорских и сениорских.

Третий разряд также состоял из десяти центурий юниоров и десяти – стариков; отнесенные к этому разряду довольствовались годовым доходом в пятьдесят тысяч ассов.

Те же десять юниорских и десять сениорских центурий составляли четвертый разряд, в котором доходы не должны были опускаться ниже двадцати пяти тысяч ассов.

В пятом разряде было по пятнадцать юношеских и стариковских центурий; доходы граждан этого разряда были не ниже десяти – двенадцати тысяч ассов. К этим центуриям присоединяли еще две: священных трубачей Республики, штатских и военных.

Последний разряд объединял граждан, называвших себя пролетариями, доход которых не превышал десяти тысяч ассов, а также тех, кто вообще ничего не имел и называл себя податной головой, потому что подати брались с головы. Этот разряд представлен был одной-единственной центурией.

Такое разделение, сделанное явно в пользу аристократов, мало-помалу, со времен Сервия Туллия, изменялось, но не настолько, чтобы вывести центуриатные комиции из-под власти патрицианских центурий. Тогда как в трибунальных комициях большинство голосов в каждой трибе было в руках плебеев, числом значительно превышавших патрициев, входивших в ту или иную трибу, в центуриальных комициях голосовали центуриями, и девяносто восемь аристократических центурий были арбитрами народного собрания даже в тех случаях, когда девяносто три прочие центурии высказывались заодно и единодушно голосовали против мнения патрициев. И хотя сто девяносто первая центурия включала в себя столько же граждан, сколько было во всех остальных вместе взятых, голос этих ста тысяч человек все равно считался голосом одной центурии.

Итак, рассветало, и солнце только начало освещать слабым светом огромный луг Марсова Поля, а он уже кишел народом, пришедшим на комиции, которые были созваны диктатором, специально выбранным для этой цели – Луцием Ветурием Филоном, который назначил, в свою очередь, начальником конницы Марка Помпония Матона[68].

Диктатор, предваряемый двадцатью четырьмя ликторами и сопровождаемый начальником конницы, появился посреди огромного поля, и все граждане, что столпились там и громко перекрикивали один другого перед началом комиции, отступили, давая ему проход.

Когда он подошел к тому месту, где были устроены трибуны, наступило глубокое молчание. Толпа постепенно рассеивалась, люди разбредались по местам, отведенным для сбора соответствующей центурии.

Вокруг диктатора собрались преторы, народные трибуны и верховный жрец коллегии авгуров.

Комиции принято было созывать за три нундины (27 дней) до их проведения. О них объявлялось в публичных афишках, расклеивавшихся в курии, на Форуме, на рынках. Кандидаты, намеревавшиеся получить консулат, записывались, в соответствии с обычаем, в преторские таблички до того, как объявлялось о созыве комиции.