Описание Отечественной войны в 1812 году

Два дня спустя после переправы через Стырь армии стояли: 3-я в Киселине, а Дунайская во Владимире, занимая отрядом Устилуг. Граф Ламберт, предшествовавший первой из них, не встретил неприятеля, но Граф Орурк имел с поляками незначительное, хотя, впрочем, удачное дело при Локачах, замечательное тем, что от пленных, в нем взятых, известились о падении Москвы, чего до тех пор в наших армиях на Волыни не знали. Вот как об этом обстоятельстве пишет очевидец, находившийся при Дунайской армии: «Сие извествие не только не поселило уныние в душах воинов, но, напротив, еще родило пламенное желание к ежеминутным сражениям, чтобы мстить неприятелю. Всякое уклонение его от сражения поселяло ропот, что войска не смогут сделать доказательств, как им приятно умереть за освобождение Отечества» [418] .

На следующий день соединенные наши армии продолжали наступление к реке Турии. На левом берегу ее стоял неприятель, давая вид, что хочет держаться на избранной им там позиции. Приблизившись к реке, узнали, что Князь Шварценберг начал уже отводить главные силы свои к Любомлю, а на Турии оставил только арьергарды, имевшие повеление защищать переправу, пока армия успеет отойти назад. На берегах реки завязалось дело, но оно скоро кончилось, когда неприятель заметил, что Граф Орурк переправляется на его правом фланге при Туричанах. Неприятельский арьергард последовал общему движению армии. На марше к Любомлю Князь Шварценберг возымел опасение, что наши Генералы отправят отряд для взятия Замостья, обороняемого слабым гарнизоном, а потому послал он туда усиленными маршами бывшее при армии его польское ополчение, под командой Косинского, чем без нужды ослабил себя.

Князь Шварценберг остановился у Любомля, в намерении высмотреть настоящие силы наших армий, о чем до тех пор не имел он достоверных сведений [419] . Австрийцы стояли на левом крыле, позади Любомля, саксонцы на правом, между деревнями Римач и Теребейкой. Фронт защищен был вырытым для осушения болота каналом; по берегам его рассыпались стрелки; в лесу, против Вишнева, поставили батарею. 16 Сентября, под вечер, начали подходить наши корпуса по дороге от Олесек, и отдан приказ выступить в полночь к Любомлю, для начатия атаки с рассветом. Вскоре приказ отменили, по донесению из авангарда, что мосты на дороге истреблены. 17-го русские войска еще более сосредоточились около Любомля: 3-я армия, находившаяся на правом крыле, прибыла по Туриской дороге, Дунайская шла из Олесек; корпус Эссена потянулся к Березцам на Буге, откуда отряд послан в Римач. На передовых цепях началась перестрелка. Полагая, что неприятель примет сражение, наши Главнокомандующие решились атаковать его 18-го числа. С сей целью Чичагов хотел двинуться на Вишнев, Тормасов обойти Любомль справа; Граф Ланжерон и Эссен назначены были овладеть Теребейкой и потом ударить на правое крыло неприятеля. Во время сих приготовлений Князь Шварценберг узнал о превосходном числе наших войск и, не желая завязывать неравного боя, отступил за Буг. Ночью он снялся с позиции и пошел к Опалину, где часть армии его переправилась на левый берег Буга, а другая, для выигрыша времени, послана на переправу к Влодаве. Только одна дивизия пошла вверх по правой стороне Буга, к Бресту, куда и вся неприятельская армия потянулась левым берегом Буга. К Опалину, вслед за австрийцами и саксонцами, послан корпус Эссена, а прочие корпуса стали около Любомля. Так, на короткое время, в этой части театра войны почти очищены были от неприятеля пределы Империи, и Волынская губерния уже более не подвергалась его нашествию, за исключением нескольких ничтожных набегов, произведенных в Октябре, на пограничные места, вооруженными шайками ополчения Варшавского Герцогства.