Описание послевоенных боев германских войск и фрайкоров. Вывод войск с Востока

В конце ноября на одесском рейде стали на якорь многочисленные английские и французские военные суда без десантных частей. Антанта пока не стала задействовать войска. Согласно условиям перемирия, от немцев требовалось лишь поддерживать порядок и спокойствие в городе. Напротив, русские и польские банды держались очень вызывающе: неоднократно нападали на одиночных немецких офицеров и солдат и забирали все ценности, а также захватывали доставленное из Турции военное имущество. При попытке угона одного из служебных автомобилей поляки застрелили офицера для поручений уполномоченного германского офицера Генштаба лейтенанта фон Хайница и сопровождавшего его унтер-офицера. 11 декабря слабые, но дисциплинированные петлюровские части без боя положили конец наскокам поляков. В то время как поляки и часть приверженцев гетмана бежали на корабли Антанты, большая часть гетманских солдат перешла на сторону петлюровского движения. Но и население в основном было на стороне Директории. Антанта заняла лишь ближайшие окрестности гаваней. Немцы очистили эти районы, чтобы избежать постоянных трений с приверженцами Антанты.

По соглашению с петлюровцами железнодорожное сообщение еще действовало, однако оно полностью остановилось, когда Антанта 18 декабря высадила в Одессе французские части под командованием генерала Борьюса. Дошло до продолжавшихся весь день очень кровопролитных для французов и украинцев уличных боев, в которые вмешался и флот. Они окончились тем, что украинцы были вновь выбиты из города, однако теперь Одесса оказалась в их плотном кольце. Остатки дивизии – два с четвертью батальона пехоты, депо рекрутов, батарея полевых орудий и различные мелкие формирования, всего 1600 человек – были отрезаны от Родины. Ставшая тем самым неизбежной, отправка на кораблях по разным причинам регулярно откладывалась Антантой, причем в этом играла все большую роль возрастающая ненадежность французских войск. И все же союзники продолжали считать, что вполне возможно при необходимости использовать немецкие войска против петлюровцев и большевиков. Штаб дивизии был эвакуирован на Волынь с последним поездом. Там он должен был руководить охраной магистрали, но из-за болезни командира дивизии его отправили на Родину. С находившимися в Одессе и Гросс-Либентале войсками остался первый офицер Генштаба капитан Бернард.

Командир дивизии по поводу поведения войск в Одессе еще до своего отъезда смог сообщить, что на улицах оно, по крайней мере пока, было относительно неплохим. Он добавил, что в этом значительная заслуга принадлежит Центральному солдатскому совету, поддерживавшему его во всем. Подобное явление, по свидетельству первого офицера Генштаба, имело место вплоть до роспуска полка. «Они (солдатские советы), – писал он, – в целом держались в границах отведенных им полномочий, много посодействовав тому, чтобы быстро устранять недоразумения и поддерживать доверие между войсками и офицерами». Сколь редкостное и славное исключение! О настроении войск и доверительных отношениях между ними и их командирами говорит тот факт, что организованный командованием сбор денег для покрытия расходов на довольствие, а также на выплату жалованья, принес миллион с четвертью марок. Достойное поведение германских войск встретило полное сочувствие населения, которое видело в них, в отличие от крайне недисциплинированных французов, последнюю опору против большевизма. Прибывшие позднее в Одессу греческие войска не делали тайны из своей симпатии к немцам.

Эшелоны с войсками дивизии на пути через юго-западную Украину в большинстве своем разделили судьбу прочих отправившихся этим путем подразделений. А именно: они не сумели выполнить свою задачу и освободить путь для транспортов, выстояв в более или менее тяжелых боях с петлюровцами, но при этом были вынуждены сдать им по меньшей мере часть своего оружия. Основные силы подчиненного дивизии 9-го ландштурменного полка самовольно покинули отведенный ему участок магистрали Елисаветград – Долинская, тем самым сделав передвижение составов по южной Украине куда более опасным.

Последовавшие недели и месяцы стали для германских войск в Причерноморье безотрадным временем. К тому же войска в Одессе были обречены на полное бездействие и зависимость от придирок и самодурства французского командующего. Личный состав все более ограничивался в свободе передвижения и, в конце концов, в начале января был блокирован на местах размещения. Казармы могли покидать только организованные отряды, некоторые офицеры и солдаты и только по служебным делам. Несмотря на все протесты, оружие и военное имущество отбирались в больших количествах. В целом же плохое настроение французы срывали не только на немцах, но и на своих бывших союзниках – русских. Относительно их взаимоотношений многократно уже упоминавшийся майор фон Кокенгаузен писал: