ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей

К счастью, в Заведении, которое я сейчас описываю, это бедствие едва ли известно. И не было ни одного случая гангрены, в какой-либо степени связанной с холодом или стеснением. Более того, у пациентов никогда не обнаруживается нужда в такой степени стеснения, достаточной для того, чтобы предотвратить использование изрядной физической нагрузки или вообще привести к необходимости оборачивать ноги фланелью.

Здесь уместно будет заметить, что опыт Ретрита полностью подтверждает мнение нескольких уважаемых современных авторов, что безумцев никоим образом не следует считать неподверженными обычному воздействию холода. И во имя человеколюбия следует надеяться, что противоположное мнение, в равной мере и варварское и абсурдное, полностью изживет себя. Аптекарь в Бетлемской больнице, после того как он заявил, что пациенты не являются неподверженными заурядному воздействию сильной стужи, в высшей степени справедливо замечает: «Из-за большой степени бесчувственности, преобладающей в некоторых состояниях безумия, такие больные едва ли ощутят тот уровень холода, который вызовет недомогание у людей в здравом уме; но опыт показывает, что от суровой погоды они страдают одинаково. Когда разум особо чем-то занят, на нас меньше влияют внешние обстоятельства, нежели на разум незанятый. Каждый может вспомнить, что, пока занят любимым делом, не замечаешь, как огонь в камине догорел и температура изменилась. Но когда занятие ваше подошло к концу, или вы устали и потеряли к нему интерес, вот тогда тот, кто ранее холода не чувствовал, теперь его заметит».

Рассматривая медицинское лечение душевнобольных, мы не должны упускать из виду соображения, важные в общем смысле, а именно: диета, воздух и физические упражнения. Я не считаю, что в Ретрите много экспериментировали с диетой. Обычное меню для пациентов в нашем приюте таково, что, как мне кажется, в общем и целом может считаться адаптированным к лицам здоровым. Меню выглядит следующим образом:

Завтрак — молоко и хлеб, или молочная каша.

Обед — Пудинг и животная пища пять дней в неделю; два дня — фруктовый пудинг, бульон или суп.

Во второй половине дня у мужчин хлеб и пиво, у женщин чай или кофе.

Ужин — Обычно то же самое, что и на завтрак, или хлеб, сыр и пиво.

У пациентов на особом положении особой диеты нет, во всех отношениях они живут также, как служители.

Те практикующие медицинские работники, кто склонны рекомендовать очень скудную диету почти во всех случаях умственного расстройства, будут, вероятно, повергнуты в изумление настоящим отчетом об образе жизни в Ретрите; а иные, более разборчивые лица, у которых противовоспалительные целебные средства, или, выражаясь без обиняков, голодная диета образует столь важную часть лечения, где бы ни «случались возбуждение или насилие», могут выказать склонность посчитать нашу диету скорее обильной, нежели благоразумной. Однако, произошло так много случаев полного выздоровления пациентов, на которых ранее были совершенно неэффективно испытаны диета и медикаменты, вызывающих похудение, что руководители данного учреждения не склонны менять свой нынешний план. Наш врач, у которого имеются широкие возможности для наблюдения в собственной практике, заверил меня, что он очень редко встречался со случаями, когда низкокалорийная диета давала хороший результат. Напротив, «у тех умалишенных, которые отказывались от еды, обычно происходили сильнейшие и наиболее длительные припадки, а их последующие депрессии были самыми ужасающими».

История болезни 74 предоставляет очень яркие доказательства в пользу обильной питательной диеты даже там, где «случались сильное возбуждение или насилие». Пациента описывали как буйного, опасного сумасшедшего, на нем в полной мере была испробована разгрузочная диета, что привело к усугублению его недуга. Затем воспоследовал подход прямо противоположный; и его аппетит после долгой голодовки был чрезвычайно ненасытен в течение многих дней. Постепенно он уменьшался, пока не достиг обычного уровня. Пациент не принимал лекарств; и под воздействием ухода, который за ним был, возбуждение рассудка постепенно утихло, и выздоровление оказалось очень быстрым и полным.

Я, однако, отважусь выразить свои сомнения по поводу того, является ли диета Ретрита достаточно отличительной. В большинстве, если не во всех случаях безумия, животные духи[31] представляются выходящими за поставленные им пределы — либо возбужденными, либо подавленными. Понимая, как мы знаем теперь о влиянии на нас пищи, разве не разумно предположить, что в некоторых случаях при противоположных состояниях рассудка потребуется противоположная или отличающаяся диета? Следуя аналогии далее, что оказалось столь успешным при открытии способов засыпания, разве не придем мы к мысли о существовании диеты, наилучшим образом приспособленной, по крайней мере, к некоторым из разных видов безумия? Эффект диеты на наши настроения и привычки общеизвестен. Эсхил заставляет царя Пеласгии сказать вестнику, угрожающему войной: