Оплаченные долги (Капризная, упрямая)

– Просто выслушайте меня, пожалуйста. – Глядя на отца, она дотронулась до руки матери. – Как вы делали это всегда. Я не могу рассказать вам всего. По правде говоря, я не имею права ничего вам рассказывать, и если хоть что-то из моего рассказа выйдет за пределы этой комнаты, многим людям, включая меня, будет угрожать серьезная опасность.

Джеффри сел в кресле прямее – стареющий орел, у которого еще доставало сил не пугаться опасностей.

– Во что ты впуталась, девочка? Нам не нужно пригласить Симпсона? – открыто спросил он, имея в виду семейного юриста. Лоррейн передвинулась на краешек сиденья, встревожившись серьезностью Силк. Подобного тона они от нее еще никогда не слышали.

– Нет. – Помолчав, Силк добавила: – Как бы ни выглядело со стороны мое поведение в эти последние годы, я не сделала ничего противозаконного. По правде говоря – наоборот. Я помогала людям из отдела по борьбе с наркотиками собирать сведения об одном из самых крупных наркодельцов штата.

– Силк! – испуганно ахнула Лоррейн, даже не заметив, что Джеффри поймал ее свободную руку и крепко сжал ей пальцы.

– Не надо так на меня смотреть, мама. Если не считать того, как это повредило моей репутации, лично мне опасность не угрожала. В конце концов, кто бы заподозрил девицу, переспавшую с половиной города, и к тому же выпивоху, в том, что ее интересует что-то помимо секса и того, где выпить следующую рюмку?

В ее словах ясно слышались гнев и горечь.

– Это правда? Я имею в виду твою репутацию, – прошептала потрясенная Лоррейн. Ей хотелось верить в то, что Силк говорит правду, и страшно было принять реальное положение дел и тот риск, на который она шла.

– Нет, неправда, – мягко ответила Силк, ласково сжимая Лоррейн руку. Заглянув в глаза матери, она нашла там любовь, которой, ей казалось, не заслуживала, и полное доверие. – Я не могу сказать вам, почему я это сделала. Но это было для меня важнее всего на свете. Несколько лет тому назад я случайно оказалась свидетельницей одной сцены, узнала вещи, которые не должна была знать, и начала копать. Сделала несколько анонимных звонков, и дело пошло. А потом однажды ко мне подошел человек и предложил купить наркотики. В моей компании все предпочитали спиртное, поэтому я сразу заподозрила неладное. Не скажу вам, как, но мне удалось узнать, кто он и на кого работает. В конце концов я начала работать на того же человека, у нас была одна цель: призвать к ответу главаря и уничтожить сеть торговли в этом районе. Теперь меня хотят вывести из игры. Цель, ради которой мы все работали, близка, и мой босс хочет устранить все лишние звенья. Ваша просьба дала мне возможность уехать отсюда. Это, – она кивком указала на газету, – было тем способом, который мы выбрали для того, чтобы прервать контакт между мной и моим нынешним напарником.

– Нынешним напарником? – Джеффри пристально смотрел на Силк.

– Трое из моих шести женихов тоже были моими напарниками. Остальные трое – маскировка.

Лоррейн молча уставилась на Силк, едва веря масштабу дела, которым та занималась.

– И ты не могла нам об этом рассказать? – спросил наконец Джеффри.

Силк почувствовала его обиду и не пыталась оправдываться.

– Будь я свободна, я все рассказала бы. Но я не могла рисковать остальными.

– А теперь?

– Вы предложили мне новую жизнь. И я сделала здесь все, чтобы распроститься со старой. Я причинила вам с мамой боль, хотя не видела от вас ничего, кроме любви. Я не имею права просить вашего прощения – и не стану. Но я могу дать вам правду и обещать, что собираюсь воспользоваться тем шансом, который вы мне предоставили, и стать такой, чтобы вы могли мной гордиться. Я не возьму с собой в Атланту то, чем я была здесь… И могу гарантировать, что не стану приносить семье новые неприятности. Это не загладит того позора, что я на вас навлекла, но даю вам слово, что больше подобного не повторится.

Джеффри покачал головой, остро ощутив груз прожитых лет.

– Не знаю, что и сказать, дорогая моя. Не могу отрицать – мне было больно, как и твоей матери. Не могу также отрицать, что слухи, сплетни и сенсационные статьи в газетах были нам очень неприятны. Но знать, что ты подвергала себя опасности, что тебе и сейчас может угрожать опасность… от этого ненамного легче.

– Ты так рисковала, Силк. Почему? – настоятельно спросила Лоррейн.

– Этого я тебе сказать не могу, мама. Проси от меня чего угодно – только не этого. – Силк посмотрела Лоррейн в глаза, безмолвно моля ее о понимании. – Все позади. Я сделала то, что должна была сделать – и теперь все позади.

Лоррейн пристально вглядывалась в лицо Силк, читая на нем силу характера, которую прежде не замечала. Она считала Каприс самой сильной из четырех, но теперь поняла свою ошибку. Что бы Силк ни скрывала в своем прошлом, Лоррейн вдруг поняла, что это должно остаться похороненным. У нее на глаза навернулись слезы. Хотя она никогда не знала темной стороны жизни, долгие годы работы в приюте дали ей возможность узнать, какие зверства творятся над слабыми и ранимыми.