Оплаканных не ждут

Джамбот! В один и тот же день они получили мобилизационные повестки. В один и тот же час явились на призывной пункт. Вместе на стареньком грузовике ехали в райвоенкомат. С ними была и жена Тагира Цуца с маленьким Алкесом на руках. Тагир в эту последнюю минуту с трудом оторвал ее от себя… Возможно, в том последнем бою под Керчью у него уже никого не было родных. Только двое их оставалось, он и Родина, с именем которой он упал на пробитую пулями землю.

А Мерем… Он опять, как тогда в тот ясный солнечный день, увидел ее. Она стояла на дороге прямая, словно оледеневшая. Ей нельзя было выражать свои чувства. Она была еще только невеста Джамбота. Ни она, ни Джамбот за всю дорогу до райцентра не сказали ни слова.

Тагир тряхнул головой. Почему он сейчас вспоминает обо всем этом? Это было так давно. Так давно, что, возможно, всего этого вообще не было. Но Мерем и Джамбот — эти два имени, поставленные рядом, вселяли в него тревогу. Хотя почему? Разве какая-то другая Мерем не могла найти другого Джамбота? И счастье сопутствовало им больше, чем тем, которых он знал. Да, так, конечно, было бы лучше. Лучше для него — Тагира. И он спросил, на этот раз не бездумно, а с напряженным ожиданием ответа:

— О чем писали? Я что-то не читал.

— Ну, как же, месяц назад. Мы думали, почему он заросший, как медведь, ходит, а он, оказывается, в танке горел.

— В танке? — переспросил Тагир, чувствуя, как волнение стальным обручем перехватывает горло. — А где… не помните? В каком месте, на каком фронте?

— Почему не помню, — все тем же веселым тоном ответил шофер. — В сорок втором под Керчью, попал в плен, бежал, попал во Францию, вместе с партизанами сражался. Двадцать лет орден его искал! Вот только месяц назад нашел…

Тагир сидел словно окаменев. Он ждал чего угодно. Взвесил все возможности, все обстоятельства, которые могли встретить его на родной когда-то земле, но чтобы друг детства, Джамбот, оказался жив и находился где-то совсем рядом — это ему никогда не приходило в голову!

Шофер продолжал говорить еще что-то, но Тагир уже не улавливал смысла. Он лихорадочно думал о том, что ему делать дальше. Что, если они с Джамботом случайно встретятся, и тот узнает его? Впрочем, не лучше ли сразу кончить эту комедию, сделать так, как это уже не однажды приходило ему в голову! Но надо ли это делать, прежде чем он встретится с Сергеем? Если он придет один, то кто поверит, что и Сергей хотел сделать то же? Нет, надо подождать, найти Сергея. А пока он должен найти могилу жены и сына, узнать все об их судьбе. После у него не будет на это времени. Тагир усмехнулся: времени-то, пожалуй, будет больше, чем надо, а вот возможности…

Впереди показался мост. Тагир помнил его еще деревянным, при каждом паводке его неизменно чинили, и издали он казался тогда весь покрытый латками. Машины и подводы подолгу ждали своей очереди — даже двум одноконным телегам нельзя было на нем разъехаться. Теперь легкая металлическая ферма моста словно парила в воздухе, и машины шли по нему сплошным потоком и в ту и в другую сторону.

Шофер вдруг круто повернул вправо. Машина запрыгала по ухабам. Впереди показалось несколько домиков.

— Я сейчас, — сказал шофер, — только сброшу эти несчастные ветки. Честное слово, больше никогда не возьму ни одной. — Он говорил, словно оправдывался перед Тагиром. — Посмотрите, тут всего и топки на полдня, да и сырые — один дым. Пусть сейчас прямо в печку. — Он торопливо затащил ветки во двор. Тагир слышал его голос. Наверное, он разговаривал с женой.

Машина стояла в тени под раскидистыми ветвями тутовника. Было прохладно, легкий ветерок продувал кабину сквозь открытые дверцы. А Тагир никак не мог собраться с мыслями. Они путались и все время цеплялись за одно имя— Джамбот. Теперь он никак не мог уйти от него, не мог, как это ни старался сделать.

Кто, как не Джамбот, должен знать, где могила Цуцы? Кто, как не он, лучше расскажет ему о судьбе Алкеса? Но как поведет он себя, когда увидит Тагира? Как поведет себя, когда узнает о нем все? В этом можно не сомневаться ни минуты: он просто скрутит ему руки и отведет куда следует. Что ж, будь на месте Джамбота, он поступил бы точно так же. Но если не говорить ему правды? Тогда он спросит, где Тагир был все эти годы, почему он раньше не поинтересовался судьбой своей жены, своего сына? Конечно, можно что-нибудь придумать, но сможет ли он соврать своему ближайшему другу? А может быть, жизнь научила Тагира уже и этому? И он соврет. Да только неужели Джамбот этого не заметит?

Шофер наконец вышел из дома. По дороге за спиной Тагира с глухим свистом пронеслась машина, потом еще одна. За зеленью кустарников Тагир их не видел. Но зато видел лицо шофера. Оно вдруг неожиданно помрачнело. «Заметил-таки, лохматый чертяка», — пробормотал он. Постоял еще немного, подумал, потом, по-видимому что-то решив, забрался в кабину и включил стартер.