Оплот добродетели

– Осторожней…

– Перенаправляй, – было ответом.

Он пытается, но… если только… Данияр вызвал сотню ботов… конечно, может, получится, но защитное поле трещит, и в двенадцатом секторе очередная дыра, которая стягивает ботов к себе, но притом грозится разрывом.

И сектор запечатывается. А после команды колет запоздалый страх. Если не успеют? Если все-таки разрыв? Двенадцатый – это не технический этаж, там узкая полоса трюма, а за ней – каюты.

В каютах люди.

Писк нарастает. Нервное напряжение тоже… не выдержит. Три контура – мало, и третий тоже дефектен, этот дефект теперь заметен. Он поглощает поле неравномерно, что вызывает рост давления в самой системе. Если будет пробой…

Боты спешат восстановить плотность кокона, но сгорают.

Нет, не так.

Надо создать альтернативный канал. В игре у Данияра однажды получилось, но то в игре…

– Твою ж…

Капитан добавил пару слов, но не ругательных. Кажется, он молился.

Провал.

Почему не открывается? Они в нужной точке, и навигатор опять нервно грызет ногти, вон до крови уже. А капитан молится. Только боги Вселенной молчат, не спеша расставаться с игрушкой.

И значит…

Шанс есть всегда.

Дед ведь выжил, когда должен был умереть. А отец… тоже сумел сделать для мира куда больше, чем написано в треклятых учебниках. И это только Данияр проживал отведенное ему время в лени и неге.

Неудачник.

Или…

Корабль отзывался на команды неохотно, словно сомневаясь, что Данияр вправе указывать ему.

Вправе.

Еще в каком праве, мать его…

– Попробую… кое-что… – он смахнул воду, которая стекала с волос, а потом уже понял, что это не вода, а пот.

– Хуже не будет, – капитан опустил руки.

Он смотрел на черный экран, на котором все так же плавало название компании.

– Я не знаю, почему нет провала, – сказал Таккаро, вытирая окровавленные пальцы о рубаху. – Мы на точке. Мы точно на точке… но она нестабильна.

А двигатели вот-вот рванут на затухании.

Боты все же шевелились, создавая живую цепь, которая протянулась от двигательного отсека к малым энергетическим блокам.

Стабилизационные контуры.

Малая изоляция, которую наращивали другие боты. И сама конструкция выглядит на редкость уродливой. Этакая цепочка механических муравьев в броне искусственного энергоизолята.

Конвертер.

И ключи.

– Может и выйти, – как-то задумчиво произнес капитан. – В любом случае, если не дадим щитам энергии, нас раздавит. А не сбросим лишнюю, то разорвет…

– Тогда…

– Данная операция представляет опасность для нормального функционирования… – голос искина был все так же дружелюбен.

– Да иди ты в… – Данияр дал команду и закрыл глаза. Он сосчитает до десяти и… и обидно, что только здесь и сейчас он понял, ради чего стоит жить.

Взвыла с новой силой сирена.

А потом корабль вдруг содрогнулся всем корпусом. Раздался протяжный скрежет, плавно перетекший в стон, и до боли удивленный голос Таккаро произнес:

– А она все-таки функционирует… но все еще нестабильна, да.

Глава 48

Труди лежала, свернувшись клубком, поджав к животу худые ноги, закрыв лицо ладонями. В первое мгновение она показалась мертвой, но вот пальцы на руке дрогнули.

– Что тебе еще нужно?

– Мы вышли.

– Поздравляю, – голос звучал насмешливо. – Этак я поверю, что у вас и вправду что-то да получится.

– Тебя это огорчит?

– Нет, – она с трудом, но поднялась.

– Лежи.

– Ненавижу быть слабой. Ты поймешь. Ты тоже… ты такой же… как я.

– Если тебе так легче думать.

– Зачем пришел?

– Проверить.

– Уже недолго осталось, – она согнулась в кашле и, откашлявшись, вытерла рот рукой. – Кровь… легкие скоро откажут.

– Есть более легкая смерть.

– Пристрелишь?

– Твои лекарства.

– Нет, – Труди покачала головой. – Я не… сдамся… не могу. Просто не могу. Я… думала, еще когда муж был жив. Неплохой ведь вариант. Вкатить в вену дозу анавиона и уйти в сон, в долгий такой сон, который рано или поздно перейдет в смерть. Он бы погоревал, но… никогда бы не стал тем, кем стал. И я бы… а еще можно было смириться и доживать сколько получится. Смотреть, как растет твой ребенок.

– Но ты выбрала дело.

– Я просто… не смогла уйти… и сейчас не могу. Что за дерьмовый у меня характер. А кормить здесь стали лучше, – она махнула на поднос с остатками еды. – Продукты все равно дрянь большей частью, но в целом… я бы запись сделала.

– Сделай.

– И что? Ты мне позволишь?

– А разве я что-то запрещаю? Могу прислать обезболивающее.

– Побереги, – она поморщилась. – Знаешь… как ни странно, но в целом легче… будто… отпускает… одна боль гасит другую, и получается терпимо. Не знаю, сколько еще осталось, но… будешь выходить на связь, не пользуйся стандартным каналом.

– Не учи.

– Поучу. Должна же я кому-то опыт передать, пока есть возможность… моя дочь биологией увлекается. Сестра писала, что у нее талант, что в школе она лучшая… что ее генмодификанты на городском школьном конкурсе первое место заняли. Да… у нее будет возможность исправить если не все, то многое. А еще она никогда не узнает, кем я была. И это тоже хорошо… но поделиться знаниями хочется. Планшет дай. Здесь скрытый раздел.

Планшет выглядел до отвращения обыкновенно.

Не самый новый.