Опочтарение

— Конечно, возможно! Удар кувалдой в уязвимое место может причинить им массу неприятностей. Несвободный голем просто примет его, смирно стоя на месте. Но големам Траста позволено защищать себя, поэтому если некто весом в тонну выхватит молот из ваших рук, вам лучше удалиться действительно быстро.

— Я подозреваю, что мистеру Помпе разрешается бить людей, — сказал Мокрист.

— Очень может быть. Множество свободных против этого, но другие говорят, что инструмент нельзя осудить за способ, которым его использовали, — сказала мисс Добросерд, — они очень много спорят об этом. Целыми днями.

У нее на пальцах нет колец, — отметил Мокрист. Да почему же такая красавица работает на кучку глиняных людей?

— Все это просто поразительно, — сказал он вслух, — где я могу найти дополнительную информацию?

— Мы издали брошюру, — сказала почти-наверняка-мисс Добросерд, открывая ящик и выкладывая на стол небольшой буклет, — с вас пять пенсов.

Заголовок на обложке гласил «Общая Глина».

Мокрист положил на стол доллар.

— Сдачу оставьте себе, — сказал он.

— Нет! — возразила мисс Добросерд, разыскивая в ящике сдачу, — вы разве не прочли, что написано на дверях?

— Прочел. Там написано: «Разобьем Ублюткоф», — ответил Мокрист.

Мисс Добросерд устало приложила руку ко лбу.

— Ах, да. Маляр еще не приходил. Но под граффити… взгляните, вот эта надпись на последней странице брошюры…

, - прочел Мокрист, или, по крайней мере, внимательно посмотрел.

— Это один из их языков, — сказала она, — он немного… мистический. По преданию, на нем говорят ангелы. Это переводится «Или Мы, Или Никто». Они очень независимые. Вы даже не представляете, насколько.

«Да она восхищается ими, — подумал Мокрист, — ну и ну! Но… ангелы?»

— Ну что же, спасибо вам, — сказал он, — мне пора идти. Я совершенно точно… все равно, спасибо.

— Что вы делаете на Почтамте, мистер фон Губвиг? — спросила она, когда он уже открыл дверь.

— Зовите меня Мокрист, — сказал Мокрист, и часть его внутреннего «я» содрогнулась, — я новый почтмейстер.

— Вы не шутите? — удивилась мисс Добросерд, — ну что ж, тогда я рада, что рядом с вами Помпа 19. Последние несколько почтмейстеров, я слыхала, не долго продержались.

— Кажется, я слышал что-то об этом, — жизнерадостно ответил Мокрист, — похоже, в прежние времена дела шли плоховато.

Мисс Добросерд изогнула бровь.

— Прежние времена? — удивилась она, — прошлый месяц вы называете прежними временами?

Лорд Витинари стоял у окна. Когда-то из его кабинета открывался чудесный вид на город, и, формально говоря, он открывался до сих пор, вот только линия крыш превратилась в целый лес семафорных башен, мигавших и мерцавших в солнечном свете. На Холмике, старом кургане за рекой, где когда-то стоял замок, высилась блестевшая семафором большая башня, начинавшая «Великий Путь», который тянулся на две тысячи миль через весь континент в Колению.

Приятно было видеть, что кровь жизни торговли, коммерции и дипломатии перекачивается с таким постоянством, особенно если ты нанял несколько клерков, искушенных в дешифровке. Черное и белое днем, свет и тьма ночью — заслонки не работали только в дождь и туман.

За исключением последних нескольких месяцев. Он вздохнул и вернулся к своему столу.

На столе лежала открытая папка. В ней был рапорт от Ваймса, командор Городской Стражи, содержавший массу восклицательных знаков. В ней также лежал более взвешенный доклад клерка Альфреда, и лорд Витинари обвел в нем кружком раздел посвященный «Дымящему Гну»42.

В дверь негромко постучали, и в комнату тихо, как призрак, вошел клерк Стукпостук.

— Прибыли все джентльмены из семафорной компании «Великий Путь», сэр, — доложил он. Он положил на стол несколько листков бумаги, исписанных мелкими замысловатыми значками. Витинари бросил короткий взгляд на стенограмму.

— Праздная болтовня? — спросил он.

— Да, милорд. Можно сказать, чрезмерно праздная. Но я уверен, что трубка для подслушивания очень хорошо замаскирована, милорд. Хитро спрятана в позолоченном херувиме, сэр. Клерк Бриан замаскировал ее под рог изобилия, что позволяет отчетливее слышать, и ее можно повернуть в направлении любого…

— Некоторым не обязательно видеть предмет, чтобы догадаться о его существовании, Стукпостук, — Витинари постучал пальцем по бумагам, — они неглупые люди. Ну, кое-кто из них, по крайней мере. Вы принесли документы?

На бледном лице Стукпостука на секунду появилось болезненное выражение человека, вынужденного предать высочайшие принципы документирования.

— В некотором роде, сэр. У нас нет ничего существенного на них, совсем ничего. Мы собрали Совет экспертов в Длинной Галерее, но, опасаюсь, все, что у нас есть, это слухи, сэр. Есть… намеки, там и тут, но на самом деле нам нужно что-то более основательное…

— Еще представится случай, — сказал Витинари.