Опосредованно

А всего-то Владимир глянул на пару страниц и сказал, привлекая внимание: «Аня, слушай, красиво!», как она тут же вывалилась, будто из преисподнии, выхватила у отца из рук свои бумажки и стала мять их и рвать прямо на полу, рыдая, как от унижения. Владимир, не поняв еще, что в очередной раз началось, сел тут же и попытался унять дочку, так она, едва ли не с пеной у рта, приблизила свое лицо к его, протянула низким от непонятной ненависти и дрожащим от плача голосом: «Уйди-и-и-и-и-и-и!». Отчасти Лена понимала, почему Аня так. Если бы Владимир влез в ее ноутбук и стал хвалить стишки, тоже бы наверняка не дождался от Лены участия и ответной ласки. Но тут случай был все же попроще, как ни крути: Аня сама разбросала рисунки, это было почти как если бы она развесила их по стенам и отвечала истерикой на то, что кто-то на них смотрит. Именно упирая на это, да еще срезая некоторые возражения буквально на взлете своим учительским голосом, Лена подавила очередной бунт, сознательно довела Аню до таких бессильных слез, что отцовские обнимашки и усиливали их, и утешались ими. Но поведение Ани настолько впечатлило Лену, что, видя после какую-нибудь брошенную Аней вещь, Лена не удержалась несколько раз от одной и той же язвительной шутки: «Это не предмет искусства? Может, уберешь?»

Казалось бы: чего проще, спроси у другой дочери, раз у тебя их две, вторая хотя бы в общих чертах должна представлять, что творится с первой. Но нет. Вера была в полном недоумении. И это было не то фальшивое недоумение, когда широко открываются для наигранной честности глаза, руки прикладываются к груди. «Мама, я не знаю», – просто отвечала Вера с какой-то усталостью, что после первой ссоры, что после второй. После второй добавила: «Мне легче было бы, если Женька начал бы чудить вот так. Я бы знала, что он о другой там думает, или я ему надоела, что-нибудь такое, короче, а сейчас она просто чужая становится иногда, какие-то у нее секреты, о которых она говорить не хочет, это обидно. У нас до сих пор есть такие обоюдные тайны, про которые ты не знаешь, они уже такие забавные, но хотя бы какой-то… клей между нами».

Опрос учителей показал, что в школе у Ани все в порядке, поскольку травля исключалась и по той причине, что Аня сама по себе, вне семьи, была веселой, шутливой, с ней было очень легко, всегда она готова была помочь и на контрольной, и с домашней работой, могла нарисовать что-нибудь, да и Вера не допустила бы никаких шуток в ее адрес. Парочка парней по Ане даже как бы сохла, один ходил с ней вместе в изостудию, больше для того, чтобы провожать. Валентинок она получила восемь штук, а это что-нибудь да значило.

Женя что-то знал, но сказал: «Я не уверен». «Да ты хотя бы скажи, в чем ты не уверен, Женечка», – взмолилась Лена, когда воспоминания о прошедших скандалах были еще свежи и очень не хотелось новых. «Это совсем глупо будет, если ошибаюсь, поэтому лучше не надо, – попросил Женя, – но она не беременная – это точно, не переживайте». «Да уж лучше бы!» – воскликнула тогда Лена.

Разговоры с Ольгой тоже ничего не дали. Отчасти она переняла материнскую прямоту, поэтому попробовала объяснить все через ПМС. «И даже не близко!» – возразила Лена. «Тетя Лена, совсем не понимаю, чем вы можете быть недовольны, – ответила тогда Ольга. – Ну, мало ли, чем она сейчас одержима. Я в ее возрасте по рэперу какому-то сохла, и от его карьерных поворотов и всяких слов в интервью и текстах бесилась или радовалась, потому что мне казалось, что они то приближают его ко мне, то от меня отдаляют. А сейчас даже вспомнить не могу, как его звали, блин! А ведь вся стена плакатами была увешана и журнальными вырезками, и в тетрадку были переписаны все песни. Бред какой. Хотелось почувствовать, как-то поучаствовать в том, что он делает, а когда от руки пишешь, получается, будто сама это делаешь».

«В этих словах есть резон, – заметил Владимир, когда Лена передала ему Ольгины слова. – Дуэт “Кар-Мэн” распался, так я неделю чуть не в трауре ходил, песни переслушивал. Встал на сторону Лемоха, как сейчас помню, хотя не помню – почему, собственно. Кажется, впечатлился тем, что он головой на кирпиче спит, чтобы прическу перед концертом не испортить. А сейчас Ане вполне может какой-нибудь ютубер нервы мотать. Надеюсь, она не в Хованского или Убермаргинала втюхалась, потому что это был бы прямо конец от гиеньего смеха и того и другого в случае возможного успеха. Мэд еще туда-сюда, на Корморана Страйка из сериала похож, Зулин, вот – просто идеал, так и вижу их вместе лет через пять. Но идеальнее всего – Кристофер Одд, но это очень маловероятно по многим причинам». «С тобой невозможно серьезно разговаривать», – сказала Лена. «Отож», – ответил Владимир.