Опоздавшие на поезд в Антарктиду

Была у Анны подруга Ирина, у которой был собственный горький опыт в поисках близкого человека. Муж Ирины – бывший муж! – Стас Шмелев, поэт, известный бард, член Союза писателей, провалялся в морге одной из питерских больниц две недели. Его увезли туда из квартиры на Ленинском проспекте с сердечным приступом. В больнице Стас скончался. Жил он в последнее время замкнуто, в одиночестве. Ирина с дочкой ушла к своим родителям года за три до этого. С мужем созванивалась изредка.

Стаса начал искать его друг-собутыльник. Вот уж предвидение, судьбы поворот! Раньше бы не стал никаким поиском заниматься этот хмырь Эдик. Позвонил – нет никого дома, да и хрен с ним! А тут Эдику обломились какие-то немыслимые деньги: он продал свою «гениальную мазню» – так он называл свои картины. Пить в гордом одиночестве Эдику не хотелось. Хотелось поговорить со Стасом про живопись и поэзию, похвастаться своими успехами и послушать, как плачется Стасик, которого «никто не понимает». Очень хотелось почувствовать, что ему куда лучше, чем приятелю. И под эту тему Эдик ходил к другу в день по пять раз, а он все не появлялся и не появлялся в своей холостяцкой норе.

В один из дней, когда Эдя сначала долбил в двери Стаса кулаком, а потом трижды засадил в железо ботинком, по лестнице спустился сосед сверху и предупредил художника:

– Слышь, ты! Я щаз тебя навсегда успокою! Вали отсюда и не долбись, как дятел! Твоего другана-алконавта в больницу увезли!

– В какую? – спросил Эдя, мгновенно протрезвев.

– А я знаю?! Видел, как его на носилках уносили, синего… Брр… Допьетесь все!

Сосед ушел, а Эдя подхватился и помчался в соседнюю парадную – искать Люську, которая когда-то дружила с бывшей женой Стаса. Люська – фря и сука редкостная – сначала обругала Эдю, а потом поверила и сама позвонила Ирке. Ирина засела за телефон и стала искать бывшего мужа. Но не нашла его ни в больницах, ни в моргах. К вечеру она приехала в дом, где еще недавно жила вместе со своим непризнанным поэтом. Ключами, которые сохранились у нее еще из той жизни, Ирина открыла квартиру барда, отшатнулась от мерзкого табачного смога, который вырвался на волю, и тут же нашла следы пребывания в доме медиков. В спальне, на прикроватной тумбочке в пепельнице, полной окурков, лежали три ампулы со сколотыми носиками и клочок ваты с капельками крови.

Документов Стаса не было на месте. Он хранил в одном пакетике самое дорогое: паспорт с вложенным в него листочком медицинского полиса, членский билет Союза, трудовую книжку, в которой уже лет пятнадцать никто не делал никаких отметок – поэт считал ниже своего достоинства зарабатывать на жизнь чем-то иным, кроме стихов. И тонкую книжечку бесценных творений поэта-барда Шмелева, которую ему помогли выпустить, как члену Союза, еще в советские времена, когда стихи не только издавали, но и читали.

«Значит, документы Стас прихватил в больницу, – машинально подумала Ирина. – Значит, в больнице знают, что они привезли не безымянное тело, а человека с именем, фамилией, отчеством и паспортом с пропиской!»

Она снова взялась обзванивать больницы и снова напрасно. Тогда Ирина обратилась к своему знакомому милиционеру, который помог ей выяснить, в какую больницу могли увезти ее бывшего.

Ирина принялась обзванивать больницы по третьему, только более узкому кругу, чем изначально. И нашла Стаса.

– И где вы были две недели?! – отругали ее в больнице. – Мы уже через день вашего бывшего похоронили бы как невостребованного!

Ирина дар речи потеряла.

– Да какой же он невостребованный? У него же все документы с собой были!

– Может, и были! И ему наверняка домой звонили!

– Да он один жил! Дома никого не было!

– Ну, так что же вы хотите-то?! Сами не живут вместе, а потом требуют что-то!

– А в милицию вы не могли обратиться? – едва сдерживая слезы, крикнула в бездушную трубку Ирина.

– Я, милочка, не обязана никуда была звонить! Я – справочная! А уж звонил кто-то или нет – мне неизвестно! Приезжайте оформлять вашего покойника, пока его как бесхозного не отвезли на Екатерининский.

– А что там? – рассеянно спросила Ирина.

– А там судебно-медицинская! – ответила неизвестная «справочная» и бросила трубку.

Ирина так и не смогла выяснить, как получилось, что человека с документами, умершего в больнице, преспокойно отвезли в морг, и не поискали его родственников, и даже не сообщили в отделение милиции по прописке. По идее, надо было подать в суд на больницу, но Ирина так вымотана была этой историей, что махнула рукой на все, похоронила своего Стаса и написала на могильном камне то, что ему очень понравилось бы, на ее взгляд: «Стас Шмелев. Поэт и бард».

– Знаешь, Ань, думаю, что Стаська мне благодарен за это. В жизни у него этого не было, хоть он очень хотел называться поэтом. Я еще и книжку его стихов издам. За свой счет. И для своих. Кому сегодня стихи-то нужны?.. Время не поэтическое совсем…

Когда Илья пропал, Аня позвонила Ирине, но та не ответила на ее звонок, а через пару минут от нее пришла эсэмэска: «Анют, я в Париже, вернусь – поговорим. Надеюсь, у тебя все хорошо. Поздравляю вас с Ильей!»