Оправа для бездны

Тронула Айра лошадь, уже с первого шага собственной слабости огорчившись, а все легче дело пошло, чем неделю назад. Уже на второй день не сползла на привале с лошади, а спрыгнула, а на четвертый и на лошадь взлетела, стремян не касаясь, хотя тот же Зеес сказал, что, если бы он столько же мер весил, как шаманка эта приблудная, так и вовсе бы через лошадь перелетал, даже до луки не дотрагиваясь. Быстро сила в тело возвращалась, а кроме нее и иная сила чувствовалась. Помнила Айра подобное чувство — оно приходило после всякого удачного колдовства, вот только радости теперь не приносило. Вокруг самой себя страшно было смотреть. Горела дучская земля, а где не горела — или истекала кровью, или от горьких мук исходила корчами.

Радучей звалось королевство дучь, что, как Айра знала, только и значило — земля дучь. Правда, тем же словом на дучском языке и радость прозывалась, так вот земля еще оставалась, а радость таяла, таяла — да сгинула вовсе. Дорога, по которой торопился к столице королевства отряд, с каждой лигой к северу становилась все более нахоженным трактом, вот только ноги, что эту землю утоптали, руки, что ее расчистили да камни в ее полотно забили, большей частью отходили и отработали свое навсегда. Деревни через одну чернели остовами сожженных домов, поля были заброшены, вдоль дороги метались стаи одичавших собак. Но там же, где дома еще стояли, либо темнели серыми колпаками хеннские шатры, либо чернели неясными силуэтами распятые на траве или на пуках хвороста люди. Распятые и сожженные. И всюду — кости, кости, кости.

Ноя, как обычно, молчала, словно ее родной земле и не угрожало нечто подобное, а Зия, видя, что Айра мрачнеет день ото дня, только усмехалась, пока на одном из привалов не ткнула колдунье в руки миску с едой и не приказала жестко:

— Ешь!

Ночью, когда Айра приготовилась уже забыться тревожным сном в холодном шатре, Зия толкнула ее в плечо:

— Не нравится?

Ничего Айра не ответила в темноте, но Зия, похоже, ответа и не ждала:

— Война. Понимаешь? Война!

— Понимаю, — прошептала Айра и закрыла глаза.

Разговор продолжился утром. Зия придержала коня и, поравнявшись с Айрой, прошипела ей на ухо:

— Ребенка сожженного увидела? Головы, бродячими собаками изгрызенные, разглядела? Неужели думаешь, сайды иначе войны вели? Или не знаешь, что они творили с бальскими деревнями? А слышала, каким казням подвергаются несчастные на скирской арене?

— Разве я что-то спросила? — попробовала изобразить недоумение Айра.

— А и говорить ничего не надо, — отрезала Зия. — На морду твою постную посмотреть достаточно. Не скажу, что и я рада тому, что увидела, хотя за те месяцы, что дорога в Суррару у нас заняла, мало что изменилось. Свежих трупов мало. Ни одной только что сожженной деревни я не вижу. И знай, что две трети пожарищ вынужденные — хворь по Крине и Радуче пошла: корча не корча, а покрывается человек пятнами и умирает, а потом уж, сама знаешь, туда же уходит, куда и прочие мертвецы топают. Вот только там, где пройдет, всякий встречный ту же болезнь хватает. Только и спасаемся, что сжигаем каждую деревню, где хоть один такой больной появится!

— Хенны, выходит, такой заразой не болеют? — не поняла Айра.

— Болеют, — кивнула Зия. — Но недолго. Шаманы убивают больных и спасают остальных. Кстати, у Лека теперь шамана нет. Ты умеешь лечить эту заразу?

— Не знаю пока, — огрызнулась Айра и поторопила кобылу.

— Что ж, — догнала Зия колдунью, — увидим. Ты ведь и против Санка не с большой уверенностью пошла, так что загадывать не стану, но главное тебе скажу — иначе очень трудно тебе придется. Впрочем, что я? Трудно тебе придется в любом случае!

— Очень трудно, — неожиданно добавила Ноя с другой стороны.

— О чем предупреждаете меня? — не поняла Айра. — Пока что все, что я выбрала, — путь до Дуисса, о большем не задумывалась.

— Не дело женщины — выбирать, — усмехнулась Зия.

— Не дело женщины — задумываться, — добавила Ноя.

— Вы бы мне это сказали, когда Лек меня вместо шамана за те колья позвал! — вскипела Айра.

— Те колья тебе еще поперек глотки встанут, — пообещала Зия.

— Хотя сразу должны были встать, но больно шустра ты оказалась, — заметила Ноя. — Или на сладкое поползла?

— Знаешь, как хенны говорят о сладком? — поинтересовалась Зия. — Сладкое на кончике ножа подносят. Зажмуриваясь от удовольствия, об остром не забывай!

— Это и есть то главное, о котором поведать мне хотела? — выпрямилась в седле Айра.

— Главное не это, — вдруг поскучнела Зия, по сторонам огляделась, голос снизила.

Даже Ноя отстала, поймав взгляд хеннки, а прочие воины и так не приближались к колдунье. Впереди полсотни хеннов держали строй, сзади четыре десятка, да десяток дорогу разведывал, обещая к вечеру небольшую уютную дучскую крепость с горячей водой и спокойным сном.