Оправдание невиновных

Баклушин любил слово «коллеги». Должно быть, ему казалось, что это очень изысканно звучит: не сотрудники, не сослуживцы, а — коллеги. Хотя слово это подходило ему примерно так же как пресловутой корове пресловутое седло. Странно, думала Арина, в устах того же Плюшкина «коллеги» звучат абсолютно органично — а ведь казалось бы, трудно придумать что-либо менее изысканное, нежели судебно-медицинская экспертиза, разве что сантехнические работы какие-нибудь или ассенизация. Но когда Семен Семеныч, привычно наморщив нос, произносил «ну что, коллеги?», это звучало как должно. И не вспоминался вдруг полотер из фильма «Я шагаю по Москве», притворявшийся профессором. В Борькиных же устах слово «коллеги» звучало как у плохого актера в третьеразрядном сериале.

Махнув пропуском, она почти взбежала по лестнице на второй этаж, где располагались следовательские кабинеты. Но Баклушин не отставал:

— Нет, ты чего, Вершина, ты чего отмалчиваешься? Что за дела у тебя с адвокатурой?

Интересно, подумала Арина, Борьке-то откуда известно, что именно с адвокатурой? Если даже видел, как я вылезала из машины — но на машине-то не написано, чья она.

— Машинка-то, в которой ты рассиживалась, чья? — напирал Бибика, точно услышав мелькнувший в Арининой голове вопрос. — Не простая это машинка, а адвокатская! А из нее, здрасьти-пожалста, вдруг Вершина появляется собственной персоной.

Арина презрительно хмыкнула:

— С чего ты взял, что она адвокатская?

— Ой-ой-ой, бином Ньютона! — он замотал головой, закрутил руками, чуть не приплясывать начал, так радовался, что наткнулся на что-то «горячее», что может оказаться полезным. — Так я ж все их машинки знаю, ну тех, кто чего-то стоит, их всего-то десятка три на город, а то и меньше. А как ты думаешь? Врага надо знать в лицо!

Уж кто бы говорил!

— Борь, отстань, а? — она изобразила лицом крайнюю степень утомления. — Мне работать нужно.

— Нет, ты мне скажи, по каким-таким делам ты с Робертом Моисеичем васькаешься? — Борька гадко хихикал и ухмылялся, изображая несерьезность, но глаза смотрели пристально и остро.

— Ни с кем я не васькаюсь! — Арина раздраженно дернула плечом. — Ты себе чего-то напридумывал.

— Напридумывал, значит? — Баклушин поцокал языком, покрутил головой, демонстрируя недоверчивость. — Так и запишем: Вершина скрывает свои дела от коллектива…

К счастью, угрожающую эту фразу он договаривал, уже закрывая за собой дверь — видимо, понял, что наезжай не наезжай, ничего не добьешься.

Уф! Арина поводила плечами — как будто сбросила тяжелый рюкзак — и некоторое время гипнотизировала закрывшуюся за Баклушиным дверь, не надумает ли тот вернуться. Невыносимо доставучий персонаж! То, что он, использует должность следователя для проворачивания собственных делишек, это бы еще полбеды. То, что он карьеры по головам ходит, против Морозова такую интригу сплел, что тот теперь скрываться вынужден — ну… ладно, будем терпеть, как-нибудь это разрулится, найдутся приемы и против Борьки. Но нельзя же быть таким занудой!

Хотя надо признать, вздохнула она, своих целей — какими бы они ни были — Бибика, как правило, достигает. И плевать ему, что он выглядит и ведет себя так, что очень хочется ласково спросить: Борь, ты идиот, да? Ни фига он не идиот, вот в чем главная беда-то.

* * *