Опричник

Вторые сутки подряд, Сабуровы и Людмила прочесывали лес вокруг Нижнего Новгорода. Они знали от местных, что где-то в лесной чаще есть заповедное озеро. Но, люди никогда не видели его и только по слухам знали, что оно очень хорошо спрятано от посторонних глаз. Именно про это озеро говорилось в следующей разгаданной монахиней песне из книжки колдуна.

Звезды зажглись на небосводе, а полная блеклая луна поднялась на сумеречное ясное небо, когда Сабуровы решили остановиться на ночлег. Как и предыдущую ночь, разбив место для привала на маленькой сухой поляне, которую едва нашли в густой чаще, молодые люди развели небольшой костер.

— И где ж, это проклятое озеро искать то? — спросил Василий устало, подогревая корку хлеба, нанизанную на длинную палку, над огнем. Они сидели вокруг костра и доедали запасы съестного, которые взяли из деревни еще три дня назад. Он обернул лицо к девушке, доедающей сладкую небольшую репу и попросил. — Людмила, будь добра, сестренка, скажи еще, как говорятся те слова? Может не так мы, чего поняли?

Девушка, сидящая напротив него, через пылающий костер, невольно вздрогнула после слов молодого человека и перевела печальный взор с луны на Василия.

— Да все верно, — буркнул Мирон, поворачивая над костром палку с болотными лягушками, чтобы не подгорели. — И нижегородские сказали, что есть это озеро заповедное, только увидеть его не каждый сподобится.

— Ты слышишь, Людмила? — повторил Василий. — Снова-то скажи те слова.

Она кивнула и, не задумываясь, произнесла:

Заповедное озеро в сверкающей чаще той есть.

Юных девиц и парней в лесу в Ярило не счесть.

И папоротник древний колдунья лихая дает.

А в Новгороде Нижнем годами страданье идет.

— Ты уже без книжки все помнишь? — улыбнулся ей Мирон.

— Да. Вы ведь меня уже замучили с этими словами, — ответила монахиня.

— Прости, — сказал Василий.

— И где оно озеро то это? — поморщившись, сказал Василий. — И чаща лесная совсем не сверкает нигде. Мы уже все окрестности вокруг Нижнего этого Новгорода на три раза прочесали.

— Не знаю, брат, — мрачно ответил Мирон. — Знал бы, сказал. Давай, Людмила, свой лопух. Первая твоя.

Девушка протянула уже приготовленный лист лопуха и Мирон, обжигая пальцы, стянул с палки запеченную на огне лягушку и положил ее на круглый зеленый лист.

Было уже совсем темно, когда молодые люди, затушив костер, улеглись на свои сделанные из сухого хвороста и хвои ложа, которые не пропускали холод от земли. Завернувшись в плащи, Сабуровы уставшие, после многочасового петляния по лесу на лошадях, быстро уснули. Серый и лошади тоже задремали и было совсем тихо.

Недвижимо, девушка лежала на спине и, уставившись на полный диск луны, ощущала, что нужное время уже приближается. Небо было безоблачным, а ночь безветренной и теплой. Лесная чаща почти не шумела и птицы уснули в гнездах. Ночные сверчки убаюкивали ее и Людмилу начал морить сон. Она чуть прикрыла веки, зная, что спать нельзя. Мирон и Василий уже громко храпели, растянувшись на хворостяной хвойной подстилке, а костер почти потух.

Вдруг слух девушки отразил едва слышимое жужжание. Она резко распахнула глаза и напрягла слух. Уже через миг, Людмила проворно села на своей подстилке и откинула плащ. Жужжание нарастало и девушка поняла, что пора. Пробежав быстрым цепким взглядом по безмятежно спящим лицам молодых людей и морде Серого, она проворно и бесшумно стянула с себя сапоги и штаны. Резким движением, сняв со своей головы черный апостольник, она тряхнула своей темной длиной и густой косой. Она осталась в одном подряснике и нижней короткой рубахе под ним.

Босая, тихо ступая, девушка в темном подряснике устремилась прочь с поляны. Она шла в самую гущу деревьев, чуть оглядываясь и боясь, что Сабуровы или собака проснутся. Но, они крепко спали. Уже спустя некоторое время, Людмила увидела впереди, среди зарослей елей, некие сверкающие всплески, которые то появлялись, то исчезали среди густой растительности. Она ринулась прямо в чащу, осознавая, что нужный час пришел…

7.2

Проснулся Мирон резко от странного предчувствия. Уже светало и третьи петухи пропели свою песню. Он сел на своей подстилке и огляделся. Его взор отразил пустое ложе монахини и Сабуров напрягся. Он вмиг решил, что девушка ушла в лес справить нужду. И почти четверть часа, он терпеливо ждал, напряженно всматриваясь в заросли деревьев, и ожидая, что вот-вот появится ее тонкий силуэт в черном одеянии. Но, ее все не было. Спустя еще четверть часа, Мирон поднялся и устремился прочесывать ближайшие деревья и кустарники, тихо, чтобы не разбудить Василия и Серого, окликивая девушку по имени. Однако, в ответ никто не отзывался. Спустя полчаса, Мирон вернулся на поляну с неприятными предчувствиями и, толкнув брата за плечо, выпалил:

— Вставай. Людмилы нигде нет. Уже битый час ее ищу.

— Что? — напряженно спросил Василий, открывая глаза и вмиг садясь на подстилке.