Опричник

— Ох, не пужайтесь! — заголосила в их сторону старуха, обернувшись и видя, как Мирон и Людмила замерли на месте, едва приблизившись к озеру и словно не решались пройти дальше, и лишь настороженно смотрели вокруг. — Это дочки и сыночки мои названные. Со мной здесь, у озера живут.

Одна из девок, темноволосая и сидящая ближе всего к ним на зеленой траве, опустив белые босые ноги в воду, обернула к ним лицо и, чуть склонив голову на бок, оскалилась. Бледное с голубым отливом лицо, жуткие белесые зрачки, темные синяки под глазами, и синюшные губы девицы заставили Людмилу вздрогнуть всем телом.

— Я не вижу ее ауру, и у нее нет тени, — холодея от страха, прошептала Людмила Мирону на ухо, прижимаясь к нему всем телом и задрожав. — Это мавки…

Мавками на Руси называли живых мертвецов, людей умерших насильственной смертью, и душа которых не могла уйти в потусторонний мир. Они бродили по земле в своих телах и очень походили на людей, в отличие от русалок и упырей.

— Понял я уже, — ответил ей тихо Мирон, осознавая, что на этом озере полно ходячих мертвецов, выглядевших как молодые девки и парни. И старуха привела их явно в зловещее место, в котором кроме заунывного пения мавок не было слышно ни птиц, ни сверчков. Густая чаща окружала прозрачное озерцо, и Мирон на миг ощутил, как его накрывает сильная дрема. Лишь резкий мелодичный шепот Людмилы прямо ему в ухо, вновь как будто отрезвил его:

— Смотри, у них на головах венцы с яхонтом зеленым.

— И вправду, — кивнул Мирон, отражая, что на распущенных длинных волосах девок – мавок и головах парней – мертвецов, красуются тонкие лиственные венцы с переливающимся камнем посреди лба. Отметив одинаковые венцы на всех мертвецах, Сабуров осознал, что это явно какая-то загадка. И один из камней на их головах настоящий от Чаши, а остальные подделаны. — И какой из них верный?

— Не знаю, — тихо ответила Людмила. — Они все без ауры.

К ним приблизилась старуха, неся в руках некую дымящую тонкую палочку.

— Доченьки мои родные, встречайте гостей дорогих, — проскрежетала старуха. — Надобно все показать им здесь, — велела старуха. Четыре ближайшие мавки услышали повеление старухи и медленно направились к ним. Они окружили их и старуха приказала. — Займитесь-ка пока милочком нашим. Спойте ему песенку, да искупайте.

Мавки потянули Мирона за руки в сторону от девушки, схватив его ледяными руками. 

— Нет, Мирон, я с тобой! — выпалила Людмила, цепенея от ужаса. Но ее за руку ухватила старуха и, останавливая ее, проскрежетала:

— Не кричи так, девица.

Старуха начала водить из стороны в сторону дымящей палкой, и Людмила ощутила, как в ее ноздри ворвался сладковатый горчичный запах.

— Да погоди. Схожу с ними, посмотрю на них, как следует, — ответил ей Мирон, следуя за мавками. — Вдруг, пойму, где искать.

— Нет, Мирон, не ходи, — пролепетала Людмила затравленно, ощущая, как от горчичного дыма палочки у нее закружилась голова. И уже как-то вяло добавила. — Пойдем отсюда…

— Куда это ты собралась, яхонтовая? — спросила, улыбаясь гнилым ртом, старуха. — А как же цветочек папоротника, который я обещала тебе?

В следующий миг Людмила почти потеряла сознание и, покачнувшись едва не упала. Старуха придержала ее и, заботливо усадив ее на траву, произнесла над нею:

— Ох, девонька моя, нехорошо тебе?

Людмила не успела ничего сказать, как потеряла сознание вновь, упав на траву.

Сколько она была в обмороке неведомо, но когда она пришла в себя, старуха все так же стояла над нею, но уже без дымящей палки. Людмила ощущала, что она находится в каком-то странном сне. Заунывные песни мавок, как будто убаюкивали ее, и ей совсем не было страшно. И эта старуха уже не казалась ей столь ужасной. Колдунья помогла ей подняться на ноги и потянула ее за руку. Отчего-то девушке совсем не хотелось вырываться и она послушно пошла за старухой.

— Пойдем, милая, со мной, — завывала ей на ухо старуха. — Я тебе самый красивый цветок подарю. Никогда ты такого не видывала.

7.8

Медленно, послушно идя за старухой, Людмила ощутила, как ее сознание на миг вернулось к ней, и она осознала, что она не во сне, а в жуткой Яви. Она остановилась и огляделась.

Заслышав мелодичный завораживающий напев, девушка невольно обернулась и увидела Мирона у воды в двух десятках шагах от себя. Он стоял, не шевелясь, словно оцепеневший и невидящим взором смотрел перед собой. А три светловолосые и одна рыжая девицы – мавки, вились вокруг него, украшая Сабурова травой и цветами, заунывно напевая. Его заторможенный вид навел девушку на жуткую мысль о том, что мавки своими песнями наводили на него морок и дурман, затуманив его мысли. Она видела, как они сняли с него рубаху, обнажив его торс, и далее стянули с него пояс с ножом и плетью. Его холодное оружие они бросили в воду, и оно вмиг утонуло. Уже через минуту мавки начали заманивать Мирона в озеро, и он послушно пошел в воду, увлекаемый утопленницами. Мавки тянули его на глубину, и он уже был по пояс в воде. Одна из утопленниц, обвив своими руками шею молодого человека, увлекала его дальше в глубину.