Опричнина. От Ивана Грозного до Путина

В Ливонии шведы отбили у поляков Вольмар, Венден, Пернау (ныне Пярну в Эстонии). В ответ 5 октября 1563 г. Польша заключила против Швеции союз с Данией, поддержанный Ганзой. Помимо всего прочего, это означало конец российско-датского союза от 7 августа 1562 г., направленного против Польши и Швеции. В результате в 1565 г. поляки отбили у шведов Пернау. Интересно, что на первых порах и император Священной Римской империи Максимилиан (1564–1576) осудил Швецию за союз с «варваром» (и в самом деле, едва ли «цесарю» могли понравиться претензии «нового Рима» на всю Германию), но вскоре Иван Грозный склонил императора на свою сторону в том числе (здесь впервые зашла речь об этом) и обещанием будущего соединения Церквей[571].

Несколько позднее, недовольный действиями датского короля, царь направил такое же надменное, как шведскому королю, письмо и ему; датский посол даже не решился его передать по адресу[572]. По меркам того времени у царя были некоторые основания для высокомерия: после распада в 1520-х гг. датско-шведской Кальмарской унии на оба престола сели выборные монархи (в Швеции так воцарился дом Ваза)[573].

Но еще интереснее вот какие слова, обращенные опять-таки к шведскому монарху: «Когда его царское величество… будет с своего царства двором витати (обитать. – Д. В.) в Свейских островех, тогда его королевское повеление крепко будет»[574]. Что это – претензии на роль «жандарма Европы»? Мол, приду сам и наведу порядок, чтобы подданные своего короля слушались беспрекословно? А почему бы и нет, учитывая, что это еще весьма успешный для России 1560 год, еще вынашиваются планы в том числе и в отношении всей Германии? И действительно, русские послы уверяли Эрика, что Иван пришлет свои войска в Швецию на помощь ему[575].

Примерно тогда же, в 1560-х гг., Иван Грозный предпринял попытку создать антипольскую коалицию с Англией и Швецией, но поддержала эту идею только последняя;[576] за это царь, как уже говорилось, обещал ей помочь заключить выгодный мир с Данией и Ганзой. 16 февраля 1567 г. был заключен русско-шведский союз, согласно которому Швеция окончательно признавала царские права на нешведскую часть Ливонии, Екатерина Ягеллонка подлежала выдаче царю (К. Валишевский считает последнее требование ошибкой Грозного)[577].

Однако Государственный совет Швеции единодушно отверг проект союза[578], а в сентябре 1568 г. шведы свергли своего полубезумного тирана Эрика XIV и возвели на трон его брата Юхана под именем Юхана III, после чего русско-шведские отношения резко ухудшились[579]; вскоре после этого переворота русских послов «со стыдом» воротили домой. Есть сведения, что Эрик действительно хотел признать себя вассалом царя, в результате чего только личное вмешательство нового короля предотвратило нападение возмущенного народа на русских послов[580].

В ответ на это Иван Грозный заключил перемирие с Польшей и предпринял попытку широкомасштабной военной кампании против Швеции – «за неисправленье» короля Юхана III[581]. С последним царь говорит теперь так: «А если ты, раскрыв собачью пасть, захочешь лаять для забавы…»[582] Шведских послов, в сентябре 1569 г. прибывших в Новгород, там ограбили[583] (впрочем, И. де Мадариага предполагает, что, если бы они тогда остались в Новгороде, они могли бы и быть убиты во время опричного погрома)[584], а потом в Москве водили по улицам связанных и подвергали всяческим издевательствам якобы в отместку за обиды русским послам в Стокгольме, фактически же – за отказ Швеции от договора 1567 г.[585] И действительно, от посольства требовали признания вассальной зависимости Швеции от Москвы на манер «Ливонского королевства» Магнуса (этот брат датского короля, с которым мы на страницах этой книги еще не раз встретимся, был объявлен Грозным марионеточным «королем Ливонии» в мае 1570 г.), а после отказа в июне 1570 г. послов сослали в Муром, где они оставались до ноября 1571 г.[586], где их держали впроголодь и где из 57 человек восемь погибли[587].

Здесь следует сказать несколько слов о происхождении такого отношения к послам. Л. Н. Гумилев пишет о том, что многие жестокости татаро-монголов совершались в ответ на убийство их послов, поскольку «убийство доверившегося» они считали величайшим преступлением[588]. Следует, однако, отметить, что для себя они подобное трепетное отношение к чужим послам обязательным не считали. Вспомним хотя бы истребление Батыем рязанского посольства во главе с младшим князем Федором (1237 г.) Вот и Иван Грозный, похоже, унаследовал от Орды подобное отношение к послам… Например, даже отправляя (несколько лет спустя) назад в Англию посла сэра Т. Рэндольфа с предложением о союзе, Грозный дал ему на сбор три дня, угрожая после того выбросить все его вещи на улицу[589].