Опричнина

Турецкий поход оказался неудачным. Девлет-Гирей не склонен был поддерживать астраханскую авантюру султана, опасаясь дальнейшего усиления его власти. Турецкие войска не смогли прорыть канал между Волгой и Доном и, не решившись штурмовать Астрахань, 26 сентября поспешно отступили от города[1434].

Тяжелые и бесперспективные войны на западе и юге, бесчинства опричной гвардии в обстановке непрекращавшихся эпидемий и голодовок создавали гнетущую обстановку в стране.

С осени 1568 г. Иван Грозный под влиянием слухов о боярских заговорах и опасаясь «мора» все больше и больше времени проводил в Александровой слободе и на Вологде[1435], приезжая в столицу главным образом для приема посланников[1436].

Вероятно, в это время начали раздаваться голоса, говорившие про государя «непригожие речи» и о необходимости замены Ивана Грозного Владимиром Старицким: «Стали уклонятися князю Володимеру Андреевичи)»[1437]. Все это настолько напугало царя, что, очевидно, уже в послании 20 июня 1569 г. он просил Елизавету предоставить ему убежище в Англии в случае возможных осложнений[1438]. Царь решил расправиться с этим возможным претендентом на московский престол. Еще одно обстоятельство нужно учитывать, говоря о завершающем эпизоде жизни старицкого князя. 6 сентября 1569 г. скончалась вторая жена Ивана Грозного — Мария Темрюковна[1439]. С ее смертью могла быть как-то связана гибель князя Владимира[1440]. Ведь еще в 1560 г. царь Иван обвинял в отравлении Анастасии Романовой Адашева и Сильвестра. Подобные обвинения могли царем высказываться и в связи со смертью царицы Марии, которую ненавидели в княжеско-боярской среде[1441].

Как мы помним, князя Владимира послали в Нижний Новгород, где он должен был номинально возглавлять русские войска, направленные против турок[1442]. По пути он остановился в Костроме, где жители устроили ему торжественную встречу (костромичи особенно были раздражены опричными репрессиями и давно уже проявляли недовольство)[1443]. После отступления турок от Астрахани, т. е. после 26 сентября, царь приказал схватить Владимира Андреевича и доставить в Слободу. Князь Владимир прибыл на Боганский ям (у Слободы)[1444]. Здесь царь обвинил своего двоюродного брата в покушении на его жизнь и заставил выпить яд[1445]. Так 9 октября 1569 г. погиб последний старицкий князь вместе с женой и младшей дочерью[1446]. 20 октября была задушена и его мать[1447]. Дети от первого брака князя Владимира избежали казни. Сын князя Владимира Василий прожил еще несколько лет, а старшая дочь Мария в 1573 г. была выдана замуж за датского герцога Магнуса.

Вероятно, в связи с казнью Владимира Андреевича погиб боярин И.И. Турунтай-Пронский, один из виднейших военачальников и деятелей Боярской думы (боярин с февраля 1547 г.)[1448]. Пронский давно вызывал к себе настороженное отношение Ивана IV: в 1547 г. он пытался бежать за рубеж, а в 1553 г. поддерживал кандидатуру Владимира Старицкого. Князь Иван Турунтай был к тому же близким родственником В.Ф. Рыбина-Пронского, инициатора выступления 1566 г. против опричнины. Возможно, в связи с гибелью Владимира Старицкого (или с Новгородским походом) в 7078 г. (т. е. между 1 сентября 1569 и 31 августа 1570 г.) происходила переписка Ивана IV с митрополитом Кириллом, относительно того, чтобы последний «бояр и всяких чинов людей утверждал»[1449].

Гибель князя Владимира означала завершение длительной агонии последнего сколько-нибудь значительного удельного властителя на Руси.

Стремясь задним числом обосновать государственную необходимость казни Владимира Старицкого, царь отдает распоряжение внести в официальную летопись новый рассказ о мартовских событиях 1553 г., когда началась «вражда велия государю с князем Володимиром Ондреевичом, а в боярех смута и мятеж, а царству почала быти в всем скудость»[1450]. Причиной этой смуты объявляются претензии князя Владимира на московский престол и поддержка его некоторыми крамольными боярами. Неудачный претендент на московский престол теперь в летописи именуется не «братом» царя (как в более ранних летописях), а просто «князем»[1451]. Среди тех, кто горячо поддерживал царя Ивана в 1553 г., летописец выделяет Захарьиных-Юрьевых, И.Ф. Мстиславского, В.И. Воротынского, И.М. Висковатого, Л.А. Салтыкова. В 1569 — начале 1570 г. или они сами, или их родичи принадлежали к ближайшему окружению царя.

Готовя поход на Новгород, Иван IV усиливает в Царственной книге антиновгородскую оценку столкновения с новгородскими пищальниками, происшедшего в 1546 г.