Опричнина

Благодаря неутомимой и кропотливой работе П.А. Садикова историк теперь обладает значительным комплексом актов по истории земельной политики в годы опричнины[252]. Несмотря на то что эти документы почерпнуты главным образом из монастырских фондов, они дают представление о характере «перебора» опричных земель и «людишек». В них обнаружились совершенно новые данные о возврате земель дворянам после отмены опричнины[253].

В.Б. Кобрину удалось найти несколько весьма интересных актов, рисующих земельные владения опричников Черемисиновых и обстоятельства конфискации земель у боярина И.П. Федорова[254].

Еще Д.Я. Самоквасов издал целый ряд писцовых выписей, послушные грамоты и другие памятники из остатков новгородского архива[255]. До того времени мы не обладали столь красноречивыми свидетельствами беззастенчивого грабежа опричниками новгородских крестьян. Аналогичные факты теперь известны и для других районов Русского государства[256].

В. А. Кучкин обнаружил сотную выпись по Мурому 1566 г. — один из интересных документов, рисующих состояние городов и посадского населения в опричные годы[257].

Исключительное значение имеет Ярославская писцовая книга 1567–1569 гг., обнаруженная С.Б. Веселовским[258]. Это единственное описание земель центральных районов страны, дошедшее до нас от опричных времен. В книге содержатся сведения о землевладении в волостях Игрище, Черемхе, Едомской. Подробно описана огромная вотчина И.Ф. Мстиславского в Юхте, Слободище и Черемхе[259]. Ярославская книга позволяет по-новому поставить целый ряд проблем, связанных с земельной политикой в период опричнины.

Много разнообразных сведений находится в писцовых книгах городов Казани и Свияжска 1565–1568 гг.[260] В частности, особый интерес представляют материалы по истории городского ремесла и данные о детях боярских, попавших в Казань и Свияжск в результате царской опалы. Писцовые книги Шелон-ской пятины 1571–1576 гг. рисуют состояние новгородских земель после опустошительного похода Ивана IV[261]. В Веневских и Епифанских писцовых книгах 1571–1572 гг. обращают на себя внимание крупные княжеские вотчины на юге страны в годы опричнины (в частности, И.Ф. Мстиславского).

Ретроспективно сведения о служилом землевладении в годы опричнины можно почерпнуть из писцовых книг Московского уезда 1573–1574 и 1576–1578 гг., Коломенского уезда 1577–1578 гг. и некоторых других[262]. Выпуклое представление о вотчине и служилых людях рязанского владыки дает сотная грамота 1567/68 г.[263]

В связи с почти полным отсутствием законодательных материалов[264] для изучения финансовой и судебной политики чрезвычайное значение приобретают жалованные грамоты, выдававшиеся духовным феодалам. В них мы находим и упоминания о земельных вкладах, и определение объема судебно-финансовых привилегий, и сведения о дьяках, выдававших грамоты. Составленный С.М. Каштановым перечень иммунитетных актов 1548–1584 гг. является ценным подспорьем для исследователей жалованных грамот. В нем около 150 грамот относятся непосредственно к 1561–1572 гг.[265]

За 60-е годы XVI в. монастырские приходно-расходные книги сохранились плохо. В нашем распоряжении имеются книги Кирилло-Белозерского монастыря за 1567–1568 гг.[266] и комплекс книг северного Николаевского Корельского монастыря (1560–1563,1565,1567,1568–1571,1572-1576 гг.), хранящиеся в архиве Ленинградского отделения Института истории АН СССР (ныне Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН, далее — ЛОИИ ныне СПб ФИРИ)[267]. Представляют интерес книги Павлова Обнорского монастыря (декабрь 1568-январь 1570 г.[268] и фрагменты соловецких книг за 1571–1572 гг. (РГАДА, ф. 1201, № 207).

Из других хозяйственных книг, дающих картину феодальной эксплуатации в годы опричнины, отметим приходные книги 1564–1565 гг. и вытные книги конца 60-х годов небольшого Николаевского Антониева монастыря (Бежецкий Верх), изданные А.Г. Маньковым[269]. Всего этого, конечно, явно недостаточно, чтобы проследить сложные экономические процессы, протекавшие в феодальной деревне и в городе в бурные опричные годы.

Случайные фрагменты дошли до нас и из состава Царского архива. Но и они представляют исключительную ценность, ибо помогают постичь цели опричной политики и пути их осуществления. Множество документов архива, к сожалению, безвозвратно пропало в годы иностранной интервенции и крестьянской войны начала XVII в. О них сохранились лишь самые смутные упоминания в описях Царского архива и Посольского приказа 1614 и 1626 гг.[270] В последней (изданной только в отрывках) содержится краткое изложение статейного списка «из изменного дела 78-го году» о Великом Новгороде[271].