Опрокинутый тыл

Решив указанным путем вопрос о двух самых опасных на Дальнем Востоке конкурентах Омска (Семенове и Хорвате), уже не представляло большого труда разделаться с остальными, тем более что и Семенов и Хорват тут же включились в это дело.

Сказанным не исчерпывается значение поездки Ива-нова-Ринова. Дальний Восток был в то время центром пребывания представителей держав Антанты. Здесь они образовали консульский корпус, пытавшийся играть политическую роль. Сюда морем прибывали военные и дипломатические миссии и особоуполномоченные. Сюда съезжались представители их деловых кругов, чтобы не упустить выгодного момента при дележе богатств русского Дальнего Востока. Отсюда шла в столицы держав Антанты вся и правдивая, и лживая информация — словом, здесь, можно сказать, делались политика и большой бизнес. За свое месячное пребывание на Дальнем Востоке Иванов-Ринов предпринимал все, чтобы установить контакт с нужными людьми.

Первая из встреч состоялась в Чите, где, как отмечали белогвардейские газеты, высокий комиссар Англии генерал Нокс ждал целых 16 часов и принял его «с подобающей его положению торжественностью». Еще по пути в Читу встретил Иванов-Ринов два эшелона войск 25-го английского пехотного полка, направленные в Красноярск и насчитывавшие 850 солдат при 6 пулеметах; ожидалась отправка из Владивостока еще 1500 солдат того же полка.

В посланной Ивановым-Риновым 17 октября 1918 г. в Омск шифровке говорится: «Нокс проявляет горячую готовность помочь нам. Передал ему подробные письменные материалы об армии и сметы на ее содержание. Получил обещание снабдить нас всем необходимым, включая артиллерию и вооружение, по расчету на 100 тыс. бойцов. Нокс разделяет мои опасения относительно намерений японцев произвести аннексию Восточной Сибири. По совету Нокса, сделал во Владивостоке представление союзникам не поддерживать деньгами и оружием отдельные отряды, вносящие анархию. Эта мера, по мнению Нокса, парализует деятельность японцев, поддерживающих авантюристов, и распространяемую ими смуту с целью оправдать оккупацию Дальнего Востока» *. Далее в шифровке сообщалось, что 14 октября прибыл в Иркутск батальон английского полка и что Ноксом вызваны и будут направлены на фронт против Красной Армии 5 тыс. канадцев и одна гвардейская часть английской армии. Сам Нокс — первый посланный империалистами Англии на помощь русским белогвардейцам «варяг» — был встречен и принят со всей помпой (почетные караулы, парады, банкеты с речами о «вечной дружбе России с союзниками» и т. д.). Ведь особенно радовало сердце омских главарей то, что он категорически высказал «горячую готовность» помочь всеми ресурсами Англии.

Сложнее складывались отношения у Иванова-Рннова с представителями другой великой державы — Франции.

В телеграмме атамана Забайкальского казачьего войска полковника Зимина, посланной им 24 сентября 1918 г. Иванову-Ринову как военному министру, говорилось: «Начальник французской военной миссии майор Ирвинг обратился ко мне с просьбой от правительства французской республики формировать из добровольцев Забайкальского казачьего войска отряд особого назначения для военных действий под общим руководством и ответственностью главного уполномоченного французской республики по военным делам в России для защиты от большевиков и немцев» ⁴⁴.

Сообщение Зимина заслуживает внимания как доказательство того, что еще один член «сердечного согласия» ⁴⁵, а именно Франция, пытался также обзавестись «своим атаманом» в развертывавшейся между «союзниками» борьбе за захват восточной окраины России⁴⁶.

В качестве «союзника России» выступала и Япония. Как бы там ни было, омскому правительству приходилось считаться и с нею. С первых дней высадки японского десанта во Владивостоке империалисты Японии вели себя полноправными хозяевами, наводняя край своими войсками, официальными и тайными агентами. Уже 12 октября 1918 г. в Чите появилась японская военная миссия генерала Мутто, а 13 октября часть этой миссии во главе с майором Микэ выехала из Иркутска в Омск.